«Я благодарен судьбе, что попал в тюрьму», — Эльдар Марченко выступил с последним словом
«Уважаемый суд, в ходе следствия никто не задал мне вопрос о моем отношении к терроризму. РФ — наследница СССР — относится к террористам с большим уважением, в их честь названы улицы и области.
Руководители принимают парады, стоя на крыше могилы крупнейшего террориста, брата цареубийцы.
Если люди видят, что государство не справляется, они меняют правительство. Но работает ли это в России?
Хочу рассказать вам про Маркуса. Это молодой американец, который пытается быть полезным обществу. Есть люди, которые только из собственной этики отвечают на несправедливость. Его сочли бы агентом спецслужб, но нет.
Он отреагировал на проблему российских релокантов и обратился ко мне как к преподавателю. Он предложил собрать что-то вроде пикника, чтобы им помочь. Когда я перестал смеяться, пришлось долго объяснять, что российским студентам плевать на россиян, оказавшихся в сложной ситуации.
Вспомните насмешливое отношение, смешанное с любопытством, с которым россияне встречали колонны Пригожина. А Маркус всё это не понял и обиделся.
Террор против мирных граждан в России обречён на провал. Нужно, чтобы мирные граждане искренне переживали. Поэтому в России у террора нет шанса.
Хочу обратиться к молодым людям, которые, подобно народовольцам, хотят что-то менять. Что бы вы ни уничтожили и ни сожгли, вы повредите только себя.
Нас защищает броня из социальной апатии и пофигизма. Единственное, что вы сделаете, это укрепите авторитарную власть.
Те, кто следил за процессом, знают, как люди, в том числе несколько судей, поступились принципами тупо, чтобы удерживать меня 40 дней в спецприёмнике без обвинения.
Но военный суд опросил экспертов, сделал всё, чтобы убедиться в бессмысленности таких действий. Тома моего дела — это кропотливая работа. Но я знаю, что получу огромный. Это пообщели мне сотрудники ФСБ. И они могут и сделают всё, чтобы так и было.
Я благодарен судьбе, что попал в тюрьму. Я понял, что значит помнить о храбрости и достоинстве.
Я желаю суду дожить до лучших времён, когда мы сможем судить без оглядки на людей в балаклавах».
