«Окончание срока — что-то недостижимое». На уже сидящих в российских тюрьмах политзеков заводят новые дела

Подсудимого отправляют в колонию по мягкой статье, а уже там добавляется более жесткая: за разговоры с сокамерниками, а иногда — даже за выступления в суде. Эта тенденция становится все более заметной, и такое происходит как с медийными, так и с мало кому известными российскими политзаключенными. Би-би-си разобрала несколько таких случаев и по переписке узнала у самих заключенных, каково это — не знать, когда закончится твой срок.

«За 15 суток в ШИЗО вполне реально выучить два урока. После выхода из ШИЗО у меня есть от пары дней до недели перед следующим заездом, чтобы сдать выученный материал нашему профессору», — так политзаключенный Александр Струков учит в колонии немецкий язык.

Москвичу Струкову 33 года, он отучился на айтишника, но зарабатывал фотографией. В 2017 году он пришел волонтером в московский штаб Алексея Навального — тогда политик объявил о своей президентской кампании, а его предвыборные штабы открывались по всей стране. Струков фотографировал для штаба, а еще снимал протесты в Москве: каждые несколько месяцев проходили большие митинги после расследований ФБК о шикарных дворцах чиновников.

Эти кадры до сих пор висят на сайте фотографа, и он очень ими дорожит — как чем-то важным, что ему удалось сделать в жизни.

Александра Струкова арестовали в январе 2022 года, за месяц до начала полномасштабного вторжения России в Украину. Претензии у силовиков были к его комментариям под новостями издания Znak.com в телеграме: в них обвинение увидело возбуждение ненависти к «патриотически настроенным гражданам», сотрудникам ФСБ и МВД, призывы к терроризму и даже оскорбление чувств верующих.

«Моя первая реакция была: ну, доигрался, — вспоминает его приятель, тоже Александр. — Потому что он зачастую чересчур смелый. Он мог писать комментарии в открытую, где угодно — такие, которые нежелательно писать от своего имени даже в более вегетарианские времена. Я когда узнал [об аресте], то сразу подумал, что это из-за его комментариев».

«Мемориал» (объявлен российскими властями «иноагентом» и ликвидирован судом) со ссылкой на материалы дела пишет, что среди комментариев Струкова есть агрессивные высказывания против российских властей, полицейских и грубости в адрес Иисуса Христа.

За все это суд отправил его в колонию на 7 лет и 10 месяцев.

Струков сидит в одной колонии с социологом и левым публицистом Борисом Кагарлицким, отправленным в тюрьму за «призывы к терроризму»: «Иногда, когда часть политических собирается на кухне за общим столом, чтобы пообщаться за чашкой чая, мы с удовольствием слушаем его рассказы из областей социологии, политологии и истории, — пишет Струков корреспонденту Би-би-си из заключения. — В это время ощущение — будто ты снова в институте на лекции».

В письме Струков называет Кагарлицкого профессором. Тот знает несколько языков, поэтому помогает молодому человеку учить немецкий: «Когда я не сижу в ШИЗО, он старается проверять слова почти каждый вечер. Следит, чтобы я не ленился. А по выходным мы читаем и переводим тексты, он поправляет произношение. Это отвлекает от происходящего вокруг», — пишет Александр.

Струков неслучайно учит именно немецкий. Единственное, на что он сейчас надеется, — это на обмен заключенными, вроде того, который произошел в августе 2024 года при посредничестве Германии. Тогда на свободу вышли Илья Яшин, Саша Скочиленко и другие известные политзаключенные — некоторые из них остались жить в Германии.

«Я надеюсь только на обмен, потому что ни на что другое надеяться не приходится. Амнистии для политических не будет. Окончание срока — это что-то недостижимое», — написал Струков в письме из тюремной больницы.

Александр не верит, что просто отсидит весь срок и выйдет на свободу. И неудивительно: в мае стало известно, что на него завели новое уголовное дело, и снова за «призывы к терроризму». Наказание по этой статье предполагает до 7 лет тюрьмы.

«Если не раскрыл преступление — значит, плохо работаешь»

Про новое дело Струкова пока почти ничего не известно ни ему самому, ни его группе поддержки. Но его случай не единственный. Это новый тренд, который стал заметен в последние годы: политзаключенные получают новые уголовные дела, еще не досидев по старым.

Правозащитница Ольга Романова (объявлена российскими властями «иноагентом») сказала Би-би-си, что за последние годы «Русь Сидящая» (российское государство считает этот фонд помощи заключенным «иноагентом») насчитала около 150 случаев повторных приговоров, и это только по политическим статьям. В эту статистику в фонде включают и те дела, приговоры по которым еще не случились, но сомнений в том, что они будут, нет.

На вопрос о том, почему количество таких дел возросло именно сейчас, Романова отвечает так: «Потому что ранее политических старались на всякий случай лишний раз не трогать. Убийство Навального открыло этот ящик. Это сигнал».

Алексей Навальный умер в колонии 16 февраля 2024 года, его супруга и команда убеждены, что политика убили.

По мнению руководителя проекта «Поддержка политзаключенных. Мемориал» Сергея Давидиса (власти России объявили его «иноагентом»), таких случаев в последние пару лет действительно стало больше. Раньше такое происходило в основном с мусульманами, осужденными за участие в «Хизб-ут-Тахрир» и других организациях, объявленных в России террористическими. Но в последние года два эта практика распространяется шире, заметил правозащитник.

Одна из причин этого — само наличие в пенитенциарной системе оперативных сотрудников, чья задача — раскрывать преступления, готовящиеся в СИЗО и колониях. «Если ты не раскрыл никакого преступления, это значит не то, что у тебя люди все хорошие и преступлений не совершают, а то, что ты плохо работаешь», — объясняет Давидис.

В такой ситуации легче всего вменить заключенному «оправдание чего-нибудь или участие в деятельности запрещенной организации посредством рассказов о ней», рассуждает правозащитник. А на такие слова проще спровоцировать политзаключенного, чьи взгляды как раз и привели его в тюрьму.

Так произошло с Алексеем Гориновым. Муниципальный депутат был одним из первых, кого в России приговорили по статье за «фейки об армии» еще летом 2022 года. Позже, в тюремной больнице, соседи по палате спровоцировали Горинова на обсуждение новостей. Это была спланированная провокация: у сокамерников даже были заранее подготовлены записывающие устройства. По этому второму делу Горинова обвинили в одобрении подрыва Крымского моста и действий украинского полка «Азов» (в России он объявлен террористической организацией). За это он получил еще три года тюрьмы (вдобавок к уже назначенным семи) и оказался на строгом режиме вместо общего.

«Палочная система» — лишь одна из причин, рассуждает Давидис. «Это сочетание разнообразных факторов поведения самого человека, политического запроса сверху, законодательной базы и инициативы снизу», — говорит он.

Оппозиционеры могут раздражать тюремную администрацию — своей бескомпромиссностью, нежеланием подчиняться, причем не только в идеологическом, но и в бытовом смысле. «Покойный Мохнаткин был такой человек, и с ним всякие бедствия в колониях случались», — вспоминает Давидис. Действительно, еще в 2016 году отправленного в колонию за протестный митинг Сергея Мохнаткина серьезно избили, сломав несколько позвонков. Но дело за это завели против него же самого: якобы надзирателей избил он.

«В колониях работают люди. Которые скорее посадят на дополнительный срок того, кто им не нравится, кто их раздражает. К тому же, если они его воспринимают как врага (в силу того, что он осужден за антигосударственную позицию, как они это понимают), то приписать ему продолжение этой антигосударственной позиции особенно просто», — рассуждает правозащитник.

Один из самых известных случаев повторного приговора произошел с Азатом Мифтаховым в 2023 году. Анархист должен был освободиться после шестилетней отсидки по делу о разбитом окне в офисе «Единой России», но вместо этого его показательно задержали прямо на выходе из колонии. Мифтахову предъявили новое обвинение — в «оправдании терроризма» (терроризм он якобы оправдал, общаясь с другим заключенным при просмотре телевизора). По новому делу суд дал ему еще 4 года тюрьмы.

Политзаключенные могут восприниматься как «обменный фонд». Свежая история — французский гражданин Лоран Винатье (российские власти объявили его «иноагентом»). Эксперта по России в 2024 году посадили на три года за несоблюдение закона об иностранных агентах, а в августе 2025-го добавилось новое, гораздо более тяжелое обвинение в шпионаже.

«Совершенно очевидно, что это просто приобретение заложника», — говорит Давидис: российские власти не раз обменивали арестованных иностранцев, например, баскетболистку Бритни Грайнер — на обвиненного в торговле оружием Виктора Бута.

Другой пример — мать авторов чеченского оппозиционного телеграм-канала «АДАТ» Зарема Мусаева. Тяжело больную 56-летнюю Мусаеву обвинили в том, что она ударила сотрудника ФСИН и сорвала с него погон. У этого «нападения» не было ни одного свидетеля, и все-таки суд приговорил ее к 3 годам и 11 месяцам колонии-поселения — вместе с предыдущим сроком получилось 4 года. Давидис считает, что Мусаеву держат в заложниках для давления на ее семью: «Маловато будет, не достигло ее лишение свободы целей прекращения деятельности ее сыновей. Значит, надо дальше [ее держать в колонии]», — так Давидис описывает логику людей, которые приняли решение ее посадить.

Тем не менее такие кейсы все равно остаются «штучными», подчеркивает правозащитник: «То есть это не то, что каждый второй, каждый третий, каждый пятый заключенный получает повторный приговор». Кроме того, к политзаключенным привлечено внимание общественности, а то, что происходит с обычными зеками, вообще мало кому заметно.

Александр Струков: «Все стены цеха в ржавом налете пыли»

Александр Струков переписывается с Би-би-си из тюремной больницы в Торжке: там он находится на обследовании. Он надеется, что врачи подтвердят: его нельзя отправлять на тяжелую работу, в том числе пилить кирпич. Главный диагноз — желудочковая тахикардия, которой Александр страдает уже много лет. Это опасное для жизни состояние, можно уснуть и не проснуться, рассказывает он. Врачи рекомендуют операцию, но Струков на нее не решается: еще в 2019 году «вольные» московские врачи прогнозировали ему низкий процент выживаемости на самой операции. Он боится умереть на операционном столе.

Зато медобследование дало Александру небольшую передышку. «Областная больница по сравнению с ИК-4 — это санаторий и по качеству еды, и по условиям. За окном открывается вид на лес, тянущийся до самого горизонта, бескрайнее небо радует чудесными закатами. Те два месяца, что я здесь, это настоящий отпуск для нервной системы», —признается он в письмах.

В колонии Струкову приходится тяжело. Первые восемь месяцев он работал швеей, но не смог выполнять норму: в письме он объясняет, что ему удается шить либо аккуратно, либо быстро, но тогда много брака. «Перед Новым годом началась череда помещения меня в ШИЗО. Возможно, из-за того, что у меня подошли сроки подачи заявления на колонию-поселение. Администрация это делать запретила. И Новый год я провел в ШИЗО», — пишет он. Взыскания обычно работают как повод не давать условно-досрочное освобождение: якобы заключенный не отличается примерным поведением, а значит, не заслуживает сокращения срока.

После отсидок в штрафном изоляторе его перевели на более тяжелую работу. Сначала на пилораму, а потом в цех, где пилят кирпич, из которого делают дешевую плитку для облицовки. «Станки имеют резервуар с водой для частичного поглощения пыли, но это не спасает, все стены цеха в ржавом налете пыли. Вся одежда перекрашивается в ржаво-оранжевый, — пишет Струков из заключения. — Фартуков и резиновых сапог, положенного обеспечения на всех не хватает. У людей, кто там работает, начинаются кожные заболевания и воспаления с чесоткой». Такие воспаления в этом цеху начались и у самого Струкова: даже за два месяца в больнице они не прошли до конца. Кроме того, у политзека астма. Дышать пылью для него еще вреднее, чем для здорового человека. Он начал работать в цеху в марте, а в мае попал в больницу.

После лечения в больнице Струкова не вернули в колонию, а отправили в Москву, в «Матросскую тишину»: впереди у него суд по новому уголовному делу, а таких заключенных обычно переводят в СИЗО.

В карцер регулярно попадает и Сергей Веселов — еще один заключенный, на которого завели новое дело, пока он еще не успел отсидеть первый срок.

Сергей Веселов: рекордсмен по приговорам

«Остаюсь при том мнении, что вода мокрая, трава зеленая, небо синее, а война есть война и на войне убивают, а война в Украине преступна вдвойне, потому что это война против братского народа — это раз, и потому, что война в принципе недопустима — это два…»

За эту и другие фразы в тюрьме сидит блогер из Ивановской области Сергей Веселов. Он — рекордсмен по количеству уголовных дел среди политзаключенных: тут и дискредитация армии, и оправдание терроризма, и оскорбление судьи. А летом 2024 года им заинтересовалась ФСБ и обвинила блогера в «конфиденциальном сотрудничестве с иностранным государством». Эту статью еще называют «госизменой-лайт», и в УК она появилась уже во время войны: правозащитники считают, что это упрощает работу следственным органам, ведь ее не нужно доказывать так серьезно, как измену родине.

Почему же такая лавина дел обрушилась на 55-летнего инженера из города Шуя? «В Ивановской области таких людей было немного, кто ярко себя проявлял, — предполагает адвокат Оскар Черджиев (он защищал Веселова по нескольким первым делам). — На его телеграм-канал были подписаны силовики и каждый раз возбуждали дела: сначала административные, а после и уголовные».

Еще весной 2022 года Веселова обвинили в вандализме: якобы он написал краской из баллончика «Нет войне» на здании администрации города Шуи. «Там была видеозапись — человек, которого невозможно опознать. Любого человека такой комплекции можно подвести под то, что это был он. Но следствие нашло свидетеля, который сказал [про Веселова]: да, я узнаю, это он. У нас сложилось впечатление, что он его оговорил», — рассказывает Черджиев.

Веселов при этом оставался на свободе (под подпиской о невыезде) и даже продолжал вести блог «Тот самый Веселов». На YouTube и в телеграме он комментировал политические новости и, не сдерживаясь, говорил о преступности войны в Украине, развязанной Россией. Летом 2022 года его обвинили в многократной «дискредитации армии»: в деле несколько эпизодов, и все они — цитаты из блога.

Дискредитацию нашли в том числе в таких его словах, обращенных к суду: «Я никому не угрожаю и никого не пугаю, я просто говорю: ваше дело — дрянь. Степень вашего морального разложения и ответственность за развязанную войну придется осознать и признать. Я все осознал и принял все решения 24 февраля. Когда это сделают остальные — мне неизвестно. Кто не сделает — тому поможет Гаага». Он произнес их у здания суда, а видео со своей речью запостил в блог.

В декабре 2022 года, пока Веселова судили, к обвинениям добавилось еще и оскорбление судьи: Веселов на видео назвал «патентованным кретином» судью, назначившего ему запрет определенных действий. Кстати, эту меру пресечения вскоре отменили, и Веселов долго жил под наименее жесткой мерой — подпиской о невыезде. Она позволяла вести обычный образ жизни, в том числе обновлять блог. Дело о вандализме закрыли из-за истечения срока давности. По одному эпизоду из дела о дискредитации армии суд его даже оправдал, а по другому прокурор сам отказался от обвинения.

Так продолжалось до 22 января 2024 года. В тот день его задержали сотрудники ФСБ. Оказалось, на Веселова возбуждено новое дело, уже по более серьезной статье УК 205: оправдание терроризма. И снова — из-за блога. Поводом для дела стали репост с призывом вступать в легион «Свобода России» и «Русский добровольческий корпус», а также переписка, которую Веселов якобы вел в телеграме с сотрудниками украинской разведки.

По предыдущим обвинениям Веселов получил 2 года и 1 месяц колонии-поселения. Но долго он там не просидел: его вернули обратно в СИЗО, так как впереди был новый суд.

Весной 2024 года к списку преступлений Веселова добавилась еще одна тяжелая статья: за конфиденциальное сотрудничество с иностранным государством (275.1 УК). Якобы Веселов «собирал сведения о военных объектах и транспортной инфраструктуре региона» и передавал их в мессенджере «представителю спецслужб Украины», пишет «Медиазона» (в России издание объявлено «иноагентом»). По этим обвинениям блогер получил 7 лет колонии.

«Я молю Господа, чтобы только дожить до его освобождения»

Би-би-си пыталась связаться с Веселовым через сервис ФСИН-письмо, но письма до него, вероятно, не добрались. Мать заключенного Татьяна Викторовна говорит, что и ее письма сыну в последнее время не доходят: по крайней мере, ответов она не получает.

Матери Веселова под 80 лет, и она боится не дождаться сына из тюрьмы. Они очень близки. Татьяна Викторовна рассказала Би-би-си, что у Веселова четверо детей, но с их матерями отношения не складывались: раз за разом следовал развод или ссора. Последние годы Сергей жил в одной квартире с матерью в городе Шуе. «Господь его умом наградил больше, чем кого-либо, и физическими данными — он здоровый мужик был. И такая нескладуха с жизнью. Я его очень люблю и жалею. При таких данных у него такая кривая получилась дорога», — рассказала она Би-би-си.

Зимой, когда Веселов был еще в колонии-поселении, Татьяне Викторовне удалось попасть на длительное свидание с ним. Позже его перевели в СИЗО, и положение заключенного ухудшилось: началась череда помещений его в штрафной изолятор.

Бывший адвокат Оскар Черджиев называет Веселова «правдоискателем». «У них начался затяжной конфликт [с тюремной администрацией]: он требует, что ему по закону полагается, а администрации это не нравится», — предполагает он.

«Его посадили в камеру одиночную, чтобы лишить общения с кем-либо. Там такое расписание, что нельзя лежать днем, а он лежал: у него гипертония, с поясницей всю жизнь проблемы, поджелудочная. И это была причина для первого помещения в карцер. А потом — они ему не отчитываются, объявляют без объяснений, и всё», — рассказывает мать заключенного.

Карцер продлевали так, что Веселов практически не выходил из него три месяца и даже не смог получить посылку, переданную матерью. «Он сейчас сидит, не имея даже туалетной бумаги, ни средств гигиены — это все было в посылке. Вот эта мысль меня прямо сводит с ума, что он как в свинарнике живет, — переживает она. — Я ему в посылала и стиральный порошок, и средство для мытья посуды».

Выпустили Веселова из ШИЗО только после того, как правозащитники собрали две тысячи обращений во ФСИН. Он провел в карцере больше 160 дней.

28 августа Веселова перевели из СИЗО в колонию. Напоследок ему снова назначили карцер: дважды по 15 суток, рассказала Би-би-си его мать.

«У него четверо детей, он любит их. Он никак не может быть предателем и призывать к терроризму, — говорит мать Веселова. — Я молю Господа, чтобы только дожить до его освобождения».

По словам Татьяны Викторовны, когда началась война, друзья и единомышленники предлагали Веселову уехать из России. «Он говорил: я со своей земли родной не уеду», — рассказала она. Так же поступил и другой политзаключенный, который осознанно спровоцировал уголовные дела против себя. Это Андрей Трофимов.

Андрей Трофимов: «Делай, что должно — и будь что будет!»

«Когда утром 7 мая 2022 года микроавтобус СОБРа с упакованным мною внутри отъехал от нашего участка, соседка по даче сразу позвонила в Москву. Жена выдохнула: «Слава богу, жив!»» — рассказывает политзаключенный Андрей Трофимов обстоятельства своего задержания. Два с половиной месяца до этого — со дня полномасштабного вторжения России в Украину — он писал во «ВКонтакте» новости о войне и этим фактически вызывал огонь на себя.

«Почему я так себя повел? Потому, что «Делай, что должно — и будь что будет!», — пишет он в письме Би-би-си из заключения. — Опыт августа-91 научил меня шансы на победу заранее не рассчитывать: иногда победа приходит к тем, кто вышел на бой вообще без шансов».

Андрею Трофимову 57 лет, и он активист со стажем: в августе 1991 года во время путча защищал на баррикадах Белый дом, чем очень гордится, а с 2010 года регулярно ходил на демократические митинги.

А когда началось полномасштабное вторжение в Украину, Трофимов, по свидетельству родных, очень изменился.

«До начала СВО и после начала — это были два разных человека, — рассказывал сын Трофимова в свидетельских показаниях на следствии (имеются в распоряжении Би-би-си). — Первый — это спокойный поддерживающий человек. Второй — это очень глубоко потрясенный человек. Ложился в три ночи, вставал в пять утра. Все время читал новости».

В марте у Трофимова, по свидетельству сына, «началось эмоциональное исступление»: «Ближе к концу марта отец стал писать во ВКонтакте в группах, в которых состоял, новости про СВО. Участники чатов просили его не писать об этом, но отец считал, что поступает правильно. Я предупреждал отца, что его могут привлечь к уголовной ответственности за его посты». Но переубедить отца сын не смог.

Именно эти публикации Андрея Трофимова во «ВКонтакте» легли в основу уголовного дела против него по статьям о «фейках об армии» (ч. 2 ст. 207.3) и «призывах к экстремизму» (ч. 2 ст. 280). Вдобавок его обвинили в стремлении присоединиться к легиону «Свобода России» (ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 208). Сам Трофимов признает, что заполнил анкету на вступление и отправил анонимному представителю легиона в телеграме.

22 марта Андрей Трофимов опубликовал во «ВКонтакте» пост с приветом «товарищу майору». «Я являюсь владельцем нарезного автоматического карабина «Сайга» калибра 5.45. И прежде чем закрыть меня на десять лет за «распространение фейков о действиях ВС РФ по мотивам политической ненависти», вам предстоит познакомиться с моей «Сайгой»», — сообщил он в соцсети.

В письмах из тюрьмы Трофимов пишет, что осознанно напрашивался на пулю СОБРа. И СОБР действительно приехал — 7 мая 2022 года группа захвата ворвалась к Трофимову на дачу, силовики выволокли его, голого, из бани.

«Никакого намерения совершить суицид у меня не было — была только жгучая потребность протестовать против безумия максимально громко, — объясняет Трофимов из тюрьмы. — С 24 февраля 2022 года я действую осознанно, но жизнь я не сломал, а изменил. До ареста я (москвич, красный диплом Бауманки, руки тоже не из жопы) был 8,5 лет без работы, жил на даче на содержании у жены, растил кабачки и воспитывал кошек. Это нормально разве? А сегодня про меня пишет Википедия и просит об интервью Русская служба Би-би-си».

«Последняя битва Добра со Злом»

Трофимов по профессии — инженер, он еще до распада СССР окончил МГТУ имени Баумана и пошел работать в известное предприятие ракетной промышленности, НПО имени Лавочкина. «Двигать человечество в космос — это была моя мечта со старшей школы и на всю Бауманку. Но — облом-с. Еще до всяких 90-х, в 1989-м оказалось, что там всем было покласть на космос — открылась возможность зарабатывать бабки всякой левотой и ездить в загранкомандировки», — рассказывает он в письме Би-би-си.

В 1991 году он уволился оттуда и пошел работать машинистом в московское метро. Надо было пережить 90-е и заработать денег для себя и семьи. Вернуться в науку не тянуло: Трофимов называет современную работу ракетных институтов «симулякром космонавтики».

Тем временем у него с женой родились двое сыновей, и Андрей увлеченно занялся детьми. «Воспитание детей оказалось потрясающей творческой работой — это меня обеспечило целеполаганием еще на десятилетие с лишним, — описывает он. — Но на пятом десятке жизни ситуация моя оказалась такова: дети выросли, жена прекрасно зарабатывает — а меня не берут на работу никуда. HRы выпадали в осадок от трудовой книжки, где в начале — диплом Бауманки, а в конце — «грузчик». Мое последнее место работы — курьер в интернет-магазине туристических товаров».

В то время — сыновья как раз подросли и перестали так сильно нуждаться в отце — Трофимов переехал на дачу: жена работала, а он ухаживал за садом, своими руками строил баню и гостевой домик. «Это все сделано с огромной любовью на очень маленький бюджет», — описывает ту дачу его единокровная сестра Дарья Трофимова.

«После гостевого домика я понял, что жизнь, в принципе, удалась: сына вырастил (на 200%), дерево посадил (не менее десятка), и дом построен. Но обустройство дачи — так себе целеполагание. Все эти 8,5 лет я чувствовал, что живу в режиме ожидания, как включенный, но спящий ноутбук, — рассказывает Трофимов. — Думал я, что жду внуков, а оказалось, что впереди — последняя битва Добра со Злом».

Сестра Трофимова Дарья видит сходство Андрея с их отцом: оба они ставят истину превыше всего. А это, говорит Дарья, неподходящее качество, чтобы делать карьеру: «Люди не любят правды. Им приятно слышать то, что они хотят слышать, это и есть лицемерие. А те, кто не так устроен — они и страдают. Андрей всегда говорит то, что считает правдой, никогда не будет лицемерить. Ему, наверное, нелегко жить в этом мире».

Если и нелегко, то сам политзек виду не подает. Он пишет, что хорошо устроился в камере СИЗО: «В моей уютной одиночке — идеальные условия для работы. Работаю я политическим заключенным — пишу письма, косплею Дитриха Бонхеффера (немецкий антифашист, казненный в нацистском концлагере в 1945 году — Би-би-си). В тумбочке вот прямо сейчас: «Случайные жизни» Олега Радзинского, скриншоты из Википедии и с сайта Мемориала, плюс кофе, сухие сливки, чай и каркаде (деньги на ларек с неумолимой регулярностью шлет сестра, а жена пытается за нею угнаться — в результате я закусываю кофе сухариками с хреном и копченой колбасой). Есть розетка и кипятильник, дважды в неделю вывозят в душ».

Трофимов видит «работу» политзаключенного в том, чтобы даже из тюрьмы не молчать, а создавать инфоповоды. В июле он вместе с Гориновым, Кагарлицким и восемью другими политзеками подписал открытое письмо с требованием провести обмен военнопленных между Россией и Украиной «всех на всех», а также освободить больных заключенных.

Вот и второе дело на себя он, по его собственным словам, придумал сознательно, «прежде всего как инфоповод»: «За последнее слово в суде до меня, вроде, никого еще не судили».

Как и других «неудобных» политзеков, Трофимова иногда отправляют в ШИЗО. Этот опыт он не драматизирует, лишь с некоторой гордостью перечисляет в письме: всего 16 дисциплинарных взысканий, 46 суток проведено в карцере, 73 дня в ШИЗО, из них 28 — подряд. Остальное — выговоры.

«Половина взысканий заработана честно — за межкамерную связь (грешен). Несколько взысканий за мат (слово из 5 букв про Путина). Но есть и экзотика: карцер в апреле 2024го «за неподметенный прогулочный дворик», ШИЗО в сентябре 2024го — за размещение на стене камеры фотографии жены и детей, вторая половинка ШИЗО в феврале 2025 — «лежал на полу в камере ШИЗО», — пишет он.

«Как видите, это меня не убило. А все, что нас не убивает, делает нас сильнее, скоро смогу языком сломать тюрьму», — шутит Трофимов.

Редактор Ольга Шамина