«Ты там наказывай, кого надо, пожестче»

Юристы фонда «Общественный вердикт», ранее добывшие запись с пыточными мероприятиями в отношении заключенного ИК-1 Евгения Макарова, передали нам новые видеодоказательства преступлений сотрудников колонии. Публикация первого видео с пытками, напомним, закончилась возбуждением уголовных дел против 18 тюремщиков, непосредственно участвовавших в издевательствах. 12 из них арестованы, судьба остальных неизвестна.

Мы не можем точно определить время, когда снято новое видео, но предполагаем, что на кадрах декабрь 2016 года. В камеру видеорегистратора, закрепленного на лацкане сотрудника, попадают лица, уже знакомые нам по пыткам Макарова: Бровкин, Ефремов, Мамоян. Есть и новые: Зиябов, которого многие бывшие сидельцы знают по имени Сардор, опер Владислав Ладыгин, а также сотрудники областного главка — Минаков и человек по имени Владимир Юрьевич. Фамилия хозяина регистратора — Скороход, мы слышим, как он представляется на проходной. Сотрудники колонии, а также другие люди, чьи лица прикрыты масками (очевидно, спецназ ФСИН), выстраиваются в две линии вдоль стен коридора.

Скороход подает руку коллеге:

— Здорово, Димон! Как оно?

— Да потихоньку. Война каждый день, — уныло реагирует Димон, натягивая на руки белые хозяйственные перчатки.

— Война? Да? Воспитать? — предлагает свои услуги собеседник.

— Да в ШИЗО [неразборчиво] воспитать.

— Можно, раз — и все. На месяцок перевести.

В этот момент становится ясен смысл построения тюремщиков вдоль коридора: сквозь этот строй прогоняют четверых заключенных в черных робах, на их спины и головы обрушиваются удары со всех сторон. Бьют руками и дубинкам.

Хозяин регистратора, заглянув в свой служебный кабинет, отдает подчиненным распоряжения:

— Леш, знаешь что? Там, короче, запись на всех камерах выключена.

— Выключена?

— Да. Потом не забудь ее включить. И ты там наказывай, кого надо, пожестче.

Заключенных прогоняют через строй тюремщиков вновь и вновь. Тюремщики комментируют: «Суслики бегут!» — «Плохо бегут!» — «Надо поторопить» — и снова бьют.

Ожидая своей очереди ударить (коридор длинный), обсуждают производственные вопросы:

— Ваганов (сотрудник прокуратуры по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях. — Ред.) приезжал — на меня там один пожаловался.

— Слышь, Влад, а к ним применяли все как следует-то?

— Нет.

— Так, может, применим? С оформлением?

— Может.

В какой-то момент в объектив камеры попадает возня в конце коридора: фсиновцы, «встречающие» там прибежавших зэков, отчаянно набрасываются на одного из них, который как-то неожиданно резко обернулся после полученного удара. Среди сотрудников начинается оживление: «О! Понеслась!»

Скороход командует огромному человеку в синей футболке:

— Вот с этими, Сардор, пожестче, вот с ними.

— Запись выключите.

— Все, выключили запись.

Ролик заканчивается на тревожной ноте: зэков уводят в дальнюю комнату, куда за ними всей толпой отправляются тюремщики. В руках у некоторых резиновые дубинки. Один из сотрудников заглядывает в камеру и просит у заключенного простынь. Передает ее коллегам: «Вот эта пойдет? Намочи ее. Вон раковина». Далее, вероятно, камера действительно была выключена.

Мы не знаем, что было дальше с зэками, которые недостаточно активно бегали по коридору. Но мы видели, как в аналогичных обстоятельствах заключенного Макарова распяли на столе, как его избивали резиновыми дубинками по ногам, пока те не отекли и не посинели, как мокрой тряпкой ему заматывали голову, чтобы приглушить его крики.

После публикации видео с пытками заключенного Макарова руководство ФСИН выступило в том духе, что данный случай — несчастливое исключение. Говорилось много о том, что Макаров — злостный нарушитель, что у сотрудников просто сдали нервы.

Тогда же, после первого видео, генеральный прокурор Юрий Чайка заявил о том, что и все предыдущие отказы в возбуждении уголовных дел против тюремщиков, вынесенные по жалобам заключенных ИК-1, будут пересмотрены. Пока это заявление никак не проросло в действительность. Быть может, новое видео с лицами зверствующих сотрудников как-то подтолкнет этот процесс.

Ведь «воспитательный метод» с прогоном зэков через строй тюремщиков уже был описан сразу в нескольких заявлениях заключенных ИК-1. Однако прежде, судя по ответам из УФСИН, СК и прокуратуры, судя по решениям судов, рассказанное ими не находило своего подтверждения. То есть заключенные врали. Новое видео в очередной раз доказывает, что это не так. Врали тюремщики, а другие люди при исполнении их покрывали.

«Новая» писала про самый первый случай, когда ярославская ИК-1 громко презентовала себя в публичном поле — притом совсем не в лучшем свете. 21 апреля 2017 года в колонию зашел спецназ ФСИН. Это регулярное мероприятие почему-то именуется «учениями». Суть «учений» сводится к проведению сплошных обысков с последующим неизбирательным избиением заключенных. Так было и в этот раз, притом учения коснулись в том числе и ШИЗО. Избили в тот день многих, но заявления решились написать только трое: Иван Непомнящих, Руслан Вахапов и Евгений Макаров.

Вот как со слов Ивана Непомнящих описывает случившееся адвокат фонда «Общественный вердикт» Ирина Бирюкова в заявлении, поданном в областную прокуратуру:

«21.04.2017 г. около 12 часов дня открылась дверь в камеру ШИЗО. <…> Сотрудник спецназа в маске сказал повернуться лицом к стене, опустить голову вниз, приготовиться на выход. Заявитель встал первым у выхода из камеры. Сотрудник в маске сказал, чтобы заявитель бежал бегом. Заявитель не успел даже покинуть помещение камеры, как сотрудник в маске схватил его за шею и вытолкал из камеры в коридор. Заявитель увидел, что около 30–60 человек сотрудников спецназа выстроились вдоль стен в так называемый коридор.

Длина коридора от места камеры до места проведения обысковых мероприятий составляет порядка 30 метров. На протяжении всего коридора по обе стороны и были выстроены сотрудники. У всех уже были приготовлены резиновые дубинки. Часть сотрудников были в масках, часть нет. Заявителю и его сокамерникам было приказано бежать бегом. Заявитель не побежал, посчитав, что данное распоряжение незаконно. Он пошел пешком.

После того как он прошел половину дистанции от камеры до места проведения обыска, его возвращали назад в самое начало, поскольку он шел, а не бежал. При этом, как по направлению к месту обыска, так и тогда, когда заявителя возвращали назад, все сопровождалось нанесением ударов дубинками по телу. Заявителя таким образом возвращали к камере 3 раза, не давая дойти до места проведения обыска.

Потом отвели в комнату, где хранятся матрасы осужденных, находящихся в ШИЗО, оттолкнули от выхода в дальний угол, в камеру стали заходить сотрудники в масках и без масок. Стали избивать, начали отбивать ноги, попадая при этом и на поясницу. Избивали практически всех, кто не бежал, а шел к месту проведения обыска.

После проведения обыска заявителя вновь подвели к матрасной комнате, затем поставили на «растяжку». Расстояние между ногами постоянно увеличивали, потом били под колено, чтобы заявитель упал, поднимали и повторяли вновь. Некоторые сотрудники били между ног…»

Похожим образом события того дня описывали и Вахапов с Макаровым.

В тот же день избитых заключенных осмотрел тюремный врач. Каждый осмотр, по их свидетельствам, длился не более пяти минут.

Заход спецназа пришелся на пятницу. В выходные колония закрыта для посетителей — но уже утром в понедельник юристы «Общественного вердикта» стояли под воротами, пытаясь пробиться внутрь. Под разными предлогами их туда не пропускали, зайти удалось только после звонков в областную прокуратуру и УФСИН. Попав все же в колонию, юристы задокументировали травмы, полученные Вахаповым, Непомнящих и Макаровым. Среди прочего, у Вахапова, например, они констатировали «ссадины и порезы на запястьях обеих рук от наручников, опухоль всего бедра левой ноги, в верхней и средней третях значительного размера кровоподтек, отбиты пятки». Про Макарова отметили: «Отбиты все бедра полностью. Синяки размером с само бедро». У Непомнящих: «Ноги: внешняя, задняя, внутренняя сторона бедер — ушибы. На правой ноге на внешней стороне заметный синяк. Растяжение мышц ног от «растяжки».

Сразу после получения запроса из ЕСПЧ, 28 апреля, к заключенным Непомнящих, Вахапову и Макарову пришла независимая медицинская комиссия из Первой клинической больницы г. Ярославля. Процесс осмотра пострадавших зэков этой комиссией также оказался записан на видеорегистратор одного из работников колонии.

Вот, например, доктор — один, без всякой комиссии — осматривает Руслана Вахапова. Вахапов в этот момент находится внутри небольшой клетки, то есть их с доктором разделяет решетка. На докторе — белый халат, выглядывающий из-под верхней одежды. Весь осмотр, если судить по хронометражу записи, длится 3 минуты и 5 секунд.

— За че тебя так? — любопытствует доктор.

— Да ниче, с ровного места! Пятки отбили, вот это вот все, кости отбили, — говорит Вахапов, показывая все свои подживающие уже повреждения.

— Молодец. Одевайся.

— Погодите! Это не все, это только начало!

— Начало? — доктор, уже отошедший от клетки, возвращается к ней. — А че еще-то?

— Вот эта часть разбита вся. Вот здесь разбито.

— Да… — тянет доктор и вновь уходит от клетки.

И все же даже этот торопливый осмотр зафиксировал тот факт, что осужденными действительно были получены травмы, и даже назначены анальгетики. Но вот как данные факты тогдашний спецпредставитель России при ЕСПЧ Андрей Федоров детально изложил в ответ на вопросы, которые Европейский суд поставил перед Россией:

«Российское правительство обращает внимание, что 28 апреля 2017 года, между 17.00 и 17.40, то есть непосредственно после назначения судом промежуточных мер, заявители были обследованы независимыми специалистами государственного бюджетного учреждения здравоохранения Ярославской области «Клиническая больница №1 города Ярославль». Указанные медицинские специалисты не выявили каких-либо повреждений на телах заявителей, за исключением старой раны на предплечье, предположительно нанесенной 21 апреля, и незначительных гематом на задней стороне бедер Макарова. Состояние здоровья заявителей было оценено как удовлетворительное, медицинская помощь не требовалась. <…> Что касается других травм, выявленных во время осмотра заявителей 21 апреля 2017, — похоже, они благополучно зажили».

Сосредоточившись на «незначительности» травм у заявителей, спецпредставитель России Федоров лишь походя касается обстоятельств их возникновения:

«Поскольку заявители сопротивлялись выполнению законных требований администрации исправительной колонии и препятствовали производству обыска, в соответствии с российским законом «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» в отношении них была применена физическая сила и специальные средства».

Подчеркивая, что «российское правительство поддерживает тщательное рассмотрение данного случая, если суд посчитает необходимым продолжить процессуальные действия», Федоров указывает: «Правительство просит суд принять во внимание тот факт, что заявители, в нарушении 35 статьи конвенции, не проинформировали местные органы власти о собственных жалобах».

Этим указанием Федоров — сознательно или нет — вводит ЕСПЧ в заблуждение, потому что все государственные органы, которые могли и обязаны были принять участие в судьбе заключенных, подвергнутых пыткам, были проинформированы адвокатами незамедлительно. В доказательство приводим ответы, полученные адвокатами.

«По результатам проведенного опроса осужденных, в отношении которых применялась физическая сила и специальные средства, установлены существенные противоречия между сообщенными ими сведениями и данными проведенных исправительным учреждением служебных проверок», — пишет заместитель ярославского прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях С.А. Михайлов, не обнаруживший в случившемся оснований для прокурорского реагирования.

«Нарушение прав и законных интересов заключенных Вахапова Р.Х., Непомнящих И.А., Макарова Е.А. в части предоставления свиданий, оказания медицинской помощи, грубого или иного незаконного обращения со стороны сотрудников ИК-1, оказания психологического, физического или иного давления не установлено», — вторит прокурору врио начальника Управления режима и надзора ФСИН России И.А. Кулагин.

«Согласно имеющимся в материале проверки заключениям по факту применения физической силы к осужденным, <…> действия сотрудников ФСИН признаны законными», — указывает в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела по апрельским «учениям» следователь СО СК по Заволжскому району Ярославля Д.И. Курдюков.

В продолжение этой линии суды раз за разом отказывались отменять данное постановление — и «учения» в ИК-1 повторялись вновь и вновь. Снова и снова людей прогоняли сквозь строй тюремщиков с дубинками, распинали на столах в классе воспитательной работы. После пыток — не оказывали адекватной медицинской помощи, не пускали к ним адвокатов. Вновь и вновь адвокаты писали жалобы во все инстанции — и всякий раз получали ответы, что информация от зэков «не нашла объективного подтверждения».

Отказные решения следователей, прикрывавших зверства сотрудников колонии, соглашательская позиция прокуратуры и судов, иезуитски выверенные буковки лицемерных ответов Минюста в Европейский суд — что это, как не соучастие?

Среди последних записей, которые «Общественный вердикт» передал «Новой газете», есть две совсем короткие. Но обе — важные. На одной из них, длительностью 9 секунд, перед видеокамерой тюремщика оказывается обнаженный по пояс человек, который после вопроса: «У вас есть претензии к данным сотрудникам УИС?» — в буквальном смысле теряет сознание, мы отчетливо видим его синюшные ягодицы и гематомы на спине. «Охренеть!» — комментирует событие кто-то из присутствующих.

Другая запись продолжается 15 секунд. На ней — другой полуобнаженный человек, у которого владелец видеорегистратора допытывается:

— Что вы хотите сказать в мой адрес, осужденный Мгоян? Вы не хотите извиниться?

Заключенный, стоящий перед камерой видеорегистратора, молчит. Мы слышим крики за кадром:

— Ну че, долго будет это?

— Мы чего, упрашивать его будем?

— Выключай!

На этом запись обрывается.

Заключенный ИК-1 Реваз Мгоян также проходит заявителем фонда «Общественный вердикт». В апреле 2017 года следователь вынес отказ о возбуждении уголовного дела по его заявлению о пытках.