Политические репрессии в современной России

Статья политзаключенного Дмитрия Бученкова о политических репрессиях в современной России на примере «Болотного дела».

Что такое политические репрессии? Этот преследование несогласных с политикой правящего класса – уголовными или иными методами. Официальная позиция власти такова, что политических репрессий в России нет. Есть – уголовное преследование «экстремистов», «террористов», выступающих против демократического государства. Однако, утверждает так, государство лукавит. На примере «Болотного дела» опровергнем утверждение об отсутствии политических репрессий в России. Спустя почти пять лет, события на Болотной площади в Москве 6 мая 2012г. мало кому интересны, в то время как это классический пример политических репрессий, которые нельзя считать обычным уголовным разбирательством. События на Болотной площади 6 мая 2012г. стали кульминацией стихийно возникшего движения «За честные выборы», которое заявило о себе с первых уличных акций начала декабря 2011г. Автор данной статьи является сторонником самоуправления и противником представительной демократии, которую отстаивала Болотка, но в данном случае это никак не влияет на выводы данной статьи. В этом движении принимали участие совершенно разные политические группы – от националистов до анархистов, и у этих групп были различные политические лозунги. Итак, 6 мая 2016г. проходила инаугурация вновь избранного президентом РФ Путина В.В. (Путин был избран на выборах 4 марта 2012г) и данное шествие и митинг были приурочены к этому событию. Согласованное с властями шествие переросло в столкновения демонстрантов с полицией, которые продолжались несколько часов. Эти события были оценены властью как массовые беспорядки, в результате чего в течение нескольких лет после этих событий их участники (или предполагаемые участники) стали задерживаться следственными органами. Даже сегодня, на момент написания этого текста, следствие до сих пор продолжается. В очередной раз оно продлено до 6 мая марта 2017г. Четверо человек ещё отбывают наказание. (Удальцов С., Развожаев Л., Непомнящих И., Ишевский Д.), двое находятся в СИЗО (Панфилов М., Бученков Д.), и одна под домашним арестом — Пелевина Н. Всего по болотному делу подверглись уголовному преследованию — 31 человек. Были осуждены и поехали отбывать наказание в лагерь — 17 человек, две женщины получили условные сроки, остальные «ограничились» пребыванием в СИЗО или под домашним арестом.

Вёл «Болотное дело» — Следственный комитет РФ. В составе следственный группы находилось более 100 (!) следователей самый пик расследования. 86 человек было признано следствием потерпевшими (из них 84 — сотрудники полиции и двое гражданских), было допрошено более 1500 свидетелей. Любое крупное уголовное дело, в том числе и политические репрессии, нужно организовать. В следственную группу были привлечены следователи из регионов, а руководителем следственной группы с 2012г. по настоящее время является – Габдуллин Р.Р., который за время следствия был повышен от полковника юстиции до звания генерал-майор юстиции.

Следствие основывать свои доказательства на показаниях потерпевших полицейских и видеозаписях. Казалось бы, картина должна быть понятна – демонстранты избили сотрудников полиции, но при внимательном рассмотрении оказывается не всё так однозначно. Во-первых, обратим внимание на то, что самого начала, с 2012г. «Болотное дело» сопровождает Центр противодействия экстремизму Главного Управления МВД России по г. Москве. ЦПЭ — это политическая полиция, в непосредственные обязанности которой входит проведение оперативных мероприятий в отношении граждан, несогласных с политикой существующей власти. Политические активисты внепарламентской оппозиции — непосредственный объект разработок ЦПЭ.

Далее. Внимательно присмотримся к потерпевшим (физическим лицам. Юридических лиц — дирекцию «Единого заказчика» ЖКХ, г. Москва, и ООО «Эко Универсал» касаться здесь не будем) на Болотной площади 6 мая 2012г. Подавляющее большинство потерпевших — это сотрудники полиции и военнослужащих внутренних войск. Из 86 потерпевших — двое являются гражданскими, один — случайно оказался рядом со вспыхнувшим коктейлем Молотова, другому в голову случайно попал камень. Во время допроса в качестве потерпевших лишь 22 из 84 заявили о телесных повреждениях, а у этих заявивших, лишь у 15 судебно-медицинская экспертиза подтвердила вред здоровью (у 12 — лёгкий вред, у 3 — вред здоровью средней тяжести). У 17 потерпевших полицейских судебно-медицинская экспертиза не выявила вреда здоровью, а остальные 46 полицейских, признанных следствием в качестве потерпевших не обращались за медицинской помощью (у них порвано обмундирование или утрачены спец. средства). Конечно, с формальной точки зрения любой полицейский, которого при исполнении ими должностных обязанностей, человек просто потянул за рукав, уже считается потерпевший. Однако, по факту лишь 15 полицейских из 84 оказались реально, а не формально пострадавшими. Из этого следует вывод, что «Болотное дело» является сознательно раздутым, что несущественным фактам было придано существенное значение, а это — признак политических репрессий, раздувание событий и придание им гипертрофированного значения с целью оправдать или замаскировать репрессии. В классовом обществе законодательство является средством манипуляции — трактуется в пользу государства, правящего класса и тех, кто его защищает. Таким образом, второй вывод – «Болотное дело» является сознательно раздутым следователями для того чтобы:

• подчеркнуть свою значимость, создав видимость «борьбы с преступностью»
• оказать воздействие на общество, подав сигнал что выступления против власти опасны для судеб тех, кто против неё выступает.

В-третьих, на что обязательно нужно обратить внимание. Столкновения с полицейскими на Болотной площади нельзя приравнять к бытовому конфликту, например, с сотрудником ДПС. Все произошло на демонстрации, которая является политической акцией, а любые попытки отрицать это уже являются политической дискуссией и косвенно подтверждают это мнение. Автора в данном случае не интересует был ли у организаторов умысел «устроить беспорядки» или всё получилось само собой. Автор также не собирается разбирать вопрос, были ли выборы 2011- 2012 годов сфальсифицированы или нет. Важно, что состоялась протестная политическая акция, которая была разогнана полицией, а многие участники подверглись уголовному преследованию и тем самым превратились политических заключённых. Отдельного внимания заслуживают методы ведения «Болотного дела» следствием. Следствие основывалось на 2х видах доказательств – показаниях полицейских, признанных следствием в качестве потерпевших, и видеозаписях. Из 84 потерпевших полицейских лишь 16 уверенно заявили, что могут опознать демонстрантов, нанесших им повреждения, а 15 заявили, что, возможно, смогут опознать. Неизбежно возникает вопрос – как полицейские смогли опознавать демонстрантов спустя несколько месяцев, спустя год, два, три? Демонстрантов, которых они видели всего один раз до этого, да и то – в очень неспокойной обстановке? Пусть читатель не посчитает нескромным, но автор невольно сам стал участником «Болотного процесса» и позволит себе выразить несколько личных наблюдений Болотного следствия.

Во время событий 6 мая 2012г. на Болотной площади автора не было в Москве. Его задержали спустя 3 года и 8 месяцев после этих событий. Было проведено около 10 очных ставок и опознаний с полицейскими, которые все как один опознавали меня как демонстранта. Была проведена портретная экспертиза, которая «подтвердила» что я участник акции, несмотря на то, что есть около 10 свидетелей, подтверждающих отсутствие меня на Болотной площади.

В дела других болотников следствие и суд просто не учитывали противоречащие версии следствия — факты. Например, в случае с Алексеем Гаскаровым, который и не скрывал, что одного полицейского он толкнул, а другого дёрнул за плечо, следствие и суд не стало учитывать, что это произошло до того как по версии следствия начались «массовые беспорядки», а значит тяжкая уголовная статья 212 — здесь применяться не может. Следственные действия производились манипулятивным путём с целью придать убедительность крайне неочевидным фактом. А это -четвёртый признак политических репрессий – фальсификация. Доказательства вины фальсифицировались полностью или частично, в тех случаях, когда нет состава преступления – он вменялся полностью или частично – в тех объемах, каких его не было.
Когда мы говорим о политических репрессиях, мы понимаем, что это – организованное мероприятие, которое проходит через четыре инстанции:

1. Высшее должностные лица государственной организации, со стороны которых поступает заказ на политические репрессии.
2. Следственные и полицейские органы, которые производят поиск лиц, подвергаемых политическим репрессиям и формируют доказательную базу против них.
3. Судебные (или специально создаваемые для этого внесудебные) органы, которые выносят конкретное решение о том, какому наказанию следует подвергнуть лицо за несогласие существующей властью.
4. Органы исполнения наказания, которые осуществляют назначенные судом политические репрессии.

«Болотное дело» – это результат политического заказа или же это само собой получившиеся мероприятие, возникшее ввиду особого рвения Следственного Комитета? После 6 мая 2012г. высшее должностное лицо государства — Путин В.В., дало публичную оценку этим событиям. И оценка эта сводилась к тому, «что никто не должен быть бить полицейских» и «виновные должны понести наказание». Тем самым следствию был дан сигнал и «Болотному делу» изначально был предан политико-репрессивный характер. Этот сигнал слился с определенным характером российской следственно-судебной системы, которая:

• лишена общественного контроля
• носит заведомо обвинительный характер – и все в совокупности это дало результат, оказавший значительное воздействие на политический процесс в России в целом.

В случае с «болотниками» специальные внесудебные органы не создавались – данные политические репрессии нужно было осуществить в отношении небольшой группы лиц. Специальные внесудебные органы создавались правительством России, например, в период Первой русской революции 1905-1907 года, а также во время так называемых сталинских репрессий 1930х годов.

Приговор в отношении «болотников» выносил Замоскворецкий районный суд Москвы, а апелляционные жалобы на его решения — Московский городской суд. Ни у одного из 31 «болотника» апелляционная жалоба не была удовлетворена в Мосгорсуде полностью. «Болотники» если и выходили досрочно, то по амнистии или по УДО. Европейский суд по Правам человека удовлетворял все жалобы «Болотников» на данный момент.

Семнадцать «болотников» поехали отбывать наказание в колониях общего режима — в основном в Тульскую, Брянскую, Рязанскую области. Самые большие сроки получили Сергей Удальцов, Леонид Развожаев, Максим Лузянин — по четыре года и шесть месяцев каждый. Последний освободился досрочно, двое первых отбывают сроки на момент написания этой статьи.

На основании следующих признаков мы имеем право утверждать, что политические репрессии практикуются в современной России, а «Болотное дело» — это типичный пример подобных репрессий:

•  в России существует политическая полиция в лице Центра Противодействия экстремизму;
• участники политических акций, направленных против власти подвергаются уголовным преследованиям;
• при расследовании таких уголовных дел они «раздуваются», несущественным фактам придается существенное значение;
• при расследовании таких политических уголовных дел доказательства вины фальсифицируются (полностью или частично);
• отсутствует объективное судебное разбирательство таких дел в судах;
• наличие политического заказа на политические репрессии со стороны господствующей социальной группы.

Политические репрессии решают следующие задачи:

• подавить недовольство отдельных групп населения;
• продемонстрировать другой — колеблющейся части, что выражать своё недовольство опасно. Цель же политических репрессий – сохранять власть. Ведь несогласные с властью – это конкретные люди и нейтрализация этих людей отодвигает на неопределённый период необходимость отдавать власть или делиться ей. Политические репрессии – неотъемлемая часть политического процесса в классовом обществе. Политические репрессии в целом и «Болотное дело» в частности – это нисколько ни сколько правовое, сколько политическое явление, это часть борьбы за власть и её удержание. Конечно, в свете этого тезиса можно даже попытаться оправдать политические репрессии – «они нападают, мы защищаемся». Но если вопрос ставить так, то это, как говорится, совсем другая история. Утверждение о том, что в «борьбе за власть все средства хороши» приводит нас к другой логике действия.

Также можно утверждать, что несогласные были всегда, поэтому, мол, ничего неестественного в политических репрессиях нет. Этого вопроса автор коротко касался в своей предыдущей статье — «Почему политические заключённые всё-таки есть современной России», поэтому здесь повторимся. Общество без тюрем возможно, социализм без ГУЛАГа возможен, а то, что это сейчас невозможно в России, то это — исходя из логики классового олигархического российского государства, сосущего соки из российского общества.

Автор — Дмитрий Бученков, источник — freebuchenkov.info