Воробьёв Алексей Геннадиевич

Полное описание

14 февраля 2019 года против физика Алексея Воробьёва и «неустановленных лиц» УФСБ по Москве и Московской области было возбуждено уголовное дело о контрабанде по ст. 226 УК.1 РФ. 15 февраля 2019 года он был задержан и заключён под стражу.

В итоге, Алексею Воробьёву вменили три преступления, предусмотренных:

1)Ст. 275 УК РФ. В ноябре 2018 года он якобы передал научную работу с математическим моделированием работы жидкостного ракетного двигателя (ЖРД), в которой содержатся сведения, составляющие государственную тайну, представителю Харбинского политехнического университета (ХПУ). Указанную работу, а именно, автореферат сотрудницы воронежского «Конструкторского бюро химавтоматики» Елены Малаховой, Воробьёв получил в качестве референта для составления отзыва. У Алексея на карте памяти телефона обнаружены фотографии этого реферата, имевшего гриф «Секретно». На ней с помощью полиморфологической экспертизы была обнаружена пыль, которая «преимущественно бывает в китайском регионе». На этом основании следствие утверждает, что Воробьёв использовал карту на территории Китая, т.е. выдал иностранцу гостайну.

2) Ч. 1 ст. 30, ч. 3 ст. 189 УК РФ. Алексей Воробьёв в 2018 году заключил с частной китайской компанией Deep Blue Aerospace соглашение на создание проекта ЖРД на топливе «кислород-керосин». По мнению обвинения, эти работы подпадают под обязательный экспортный контроль, который не был осуществлён по вине учёного.

3) Ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 226¹ УК РФ. В феврале 2019 года Воробьёв отправил по почте в Китай пульт, предназначенный для проверки работоспособности оборудования военных самолётов «МиГ» и «Су». Физик якобы действовал не один, а в группе из троих человек: помимо него в группе был тот, кто попросил отправить пульт (агент ФСБ), и покупатель.

После ареста учёный содержался в СИЗО-5 «Водник» УФСИН по г. Москве, а спустя год его перевели в СИЗО-2 «Лефортово» ФСИН России (федерального подчинения), где содержатся обвиняемые по делам, ведущимся ФСБ.

23 апреля 2021 года коллегией Московского городского суда под председательством Андрея Расновского, с участием судей Светланы Курциньш и Ильшата Аббазова, вынесен приговор – 20 лет лишения свободы.

8 сентября 2021 года Судебной коллегией по уголовным делам Первого апелляционного суда приговор оставлен в силе.

После вступления приговора в законную силу супругу Алексея Воробьёва, Светлану, уволили из МАИ.

9 июня 2022 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ оставила приговор и апелляционное определение без изменений.

Следствие вёл старший следователь по особо важным делам УФСБ России по Москве и области майор юстиции Новиньков Е.Г. Следственные действия также проводил лейтенант этой службы Солошенков А.Д.

Основания признания политзаключённым

Мы считаем, что приговор Алексею Воробьёву неправомерен.

1. Не доказана передача гостайны, что является ключевым элементом преступления по ст. 275 УК. Обвинение строится на совокупности косвенных доказательств, ни одно из которых не подтверждает факт передачи секретов. Сведения, выдача которых вменяется физику, опубликованы в открытых источниках. Кроме того, срок, назначенный ему судом за это преступление – 15 лет, является чрезмерно суровым. Это один из самых больших сроков за преступления в сфере госбезопасности, хотя рассматриваемые сведения носят гриф «секретно» – это низшая степень секретности.

2. Федеральная служба по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) России в своём ответе на запрос следствия сообщила, что ЖРД на криогенном топливе, создание которого предусмотрено инкриминируемым Воробьёву по ч. 1 ст. 30, ч. 3 ст. 189 УК РФ соглашением с Deep Blue Aerospace (DBA), применялись в военных целях для межконтинентальных баллистических ракет только на начальном этапе развития ракетной техники более 50 лет назад. В настоящее время в этих целях используются более подходящие современные системы. На этом основании, Служба выразила уверенность в том, что такой прибор не предназначен для создания военной техники и вооружения. Завкафедрой «Ракетные двигатели» МГТУ им. М. Баумана Дмитрий Ягодников, заявил в суде, что указанный двигатель не может быть использован для создания оружия массового поражения и средств его доставки.

Также ФСВТС сообщила, что экспортному контролю подлежит «отчёт по 1 этапу Соглашения» (которого не было, т. к. работ по соглашению Воробьёв не произвёл), а не само соглашение, подписанное учёным. Экспертиза, сделанная по заказу следствия, не опровергает эти данные.

3. В части обвинения в посылке пульта для военных самолётов в Китай (ст. 226¹ УК), Алексей Воробьёв, как мы считаем, стал жертвой провокации ФСБ. К нему обратился человек, который якобы добровольно участвовал в оперативных мероприятиях (скорее всего, это штатный сотрудник) ФСБ и настойчиво просил отправить в Китай пульт, не сообщив о возможных уголовно-правовых последствиях такой посылки.

Законодательством запрещена провокация при оперативной деятельности правоохранительных органов. Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ) подобные действия полицейских признаны незаконной провокацией.

Организованная группа, участие в которой учёному вменяют, состоит, по утверждению следствия, всего из трёх человек – Алексея Воробьёва, руководителя — неустановленного человека из Китая и агента ФСБ.

Кроме того, срок эксплуатации пульта истёк к моменту отправки, что значительно снижает возможность его использования по прямому назначению.

Срок, назначенный судом за это преступление – 8 лет, является чрезмерно суровым.

Рассмотрим подробнее каждое из обвинений.

Об обвинении в госизмене по ст. 275 УК РФ

1. Суд неправильно применил уголовный закон

В соответствии со ст. 8 УК РФ, основанием уголовной ответственности является деяние, содержащее все признаки состава преступления. Если отсутствует хотя бы один признак, то нет и оснований для уголовной ответственности.

Обвинение утверждает, что Алексей Воробьёв, «находясь с 11 по 16 ноября 2018 года в г. Харбин КНР выдал представителю иностранной организации – Харбинского политехнического университета – ставшие ему известными по работе, содержащиеся в автореферате диссертации на соискание учёной степени кандидата технических наук «Математическое моделирование стационарных и переходных процессов работы безгенераторного жидкостного ракетного двигателя на криогенных компонентах топлива», составляющие гостайну, актуальные, достоверные и имеющие степень секретности «секретно» сведения в отношении методов расчёта переходных и установившихся режимов работы жидкостного РД-0146 (включая запуск и установку), его математической модели, принципа действия и результатов огневых испытаний указанного ЖРД и его модификации (РД-0146Д), относящиеся к перечню критических технологий РФ (п. 24 Указа Президента РФ от 7 июля 2011 года № 899 – технологии создания ракетно-космической техники нового поколения)».

Согласно ч. 1 ст. 73 УПК РФ по уголовному делу подлежат доказыванию время, место, способпреступления. В п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 «О судебном приговоре» указано, что приговор должен содержать указание места, времени, способа преступления, формы вины, мотивов, целей и последствий. Об этом же говорит ч. 1 ст. 307 УПК.

В приговоре суд так раскрывает действия обвиняемого:

— «принял решение передать за денежное вознаграждение… гостайну представителю иностранной организации – Харбинского политехнического университета»;

— «с 11 по 16 ноября 2018 года, находясь в г. Харбин, Воробьёв А. Г. выдал представителю ХПУ… гостайну».

Согласно ст. 275 УК РФ, госизмена характеризуется действиями в форме шпионажа, выдачи государственной тайны, оказания помощи зарубежному государству, либо иностранной организации в деятельности, направленной против безопасности России.

Выдача гостайны означает предоставление составляющих её сведений другой стране, иностранной организации или их представителям: устных или письменных сообщений, вручение чертежей, фотографий и т. п.

Ни следствием, ни судом не установлено ни точная дата, ни время, ни точное место передачи гостайны, ни то как и кому конкретно она была Воробьёвым выдана.

Кроме того, в приговоре нет вывода о том, что интересы сотрудничества ХПУ и Deep Blue Aerospace с российскими институтами направлены против безопасности РФ.

Напротив, доцент кафедры ракетных двигателей МАИ кандидат технических наук (к. т. н.) Александр Коломенцев показал в суде, что от научных сотрудников ХПУ неоднократно поступали предложения по совместным работам. Такое сотрудничество подтвердил и профессор той же кафедры доктор технических наук Василий Семёнов сообщив, что он вместе с Воробьёвым неоднократно ездил в Китай по приглашению профессора ХПУ Чжоу Вэйсин для чтения лекций в этом университете. В России ежегодно при поддержке государства проходили международные конференции по авиационной и космической тематике, где обсуждалось сотрудничество научного сообщества МАИ и ХПУ, естественно, не нацеленное против безопасности нашей страны.

• Суд не проверил положенные в основу приговора доказательства обвинения

В приговоре отмечается, что из сообщения Роскосмоса следует, что технологии, используемые в жидкостном РД-0146 и его модификациях РД-0146Д и РД-0146М, относятся к критическим на основании п. 24 «Технологии создания ракетно-космической и транспортной техники нового поколения» Перечня критических технологий России, утверждённого Указом Президента. Тогда как в этом письме говорится: «Госкорпорация «Роскосмос» считает», что указанные технологии относятся к критическим.

Кроме того, в деле содержится справка-меморандум по результатам ОРД где указано, что полученные от разработки указанной диссертации результаты применяются в деятельности АО «Конструкторское бюро химавтоматики» г. Воронеж при создании ЖРД РД-0146 и РД-0146Д, а также, что изложенные в ней данные не подпадают под п. 24 Перечня критических технологий , т. к. разработки РД-0146 завершены, а один экземпляр двигателя передан США на момент написания автореферата.

Это противоречие не проверено судом. 

В основу приговора положено заключение комиссии экспертов ГНЦ ФГУП «Центр Келдыша» и Госкорпорации «Роскосмос» по определению достоверности, актуальности и степени секретности сведений, согласно которому автореферат диссертации Елены Малаховой на соискание учёной степени кандидата технических наук «Математическое моделирование… работы безгенераторного ЖРД на криогенных компонентах топлива», содержит сведения, составляющие гостайну, имеющие степень секретности – «секретно».

В ходе экспертизы не ставился вопрос о нахождении информации автореферата в общем доступе в Интернете или печатных изданиях. Так, сведения статей Елены Малаховой в журнале «Альтернативная энергетика и экология», расположенных в открытом доступе (и здесь), идентичны имеющимся реферате. Однако, суд указал, что доступность этих сведений не влияет на отнесение их к составляющим гостайну, а лишь ставит вопрос о причинах, по которым нарушен режим секретности.

В соответствии со ст. 2 Закона РФ «О государственной тайне», гостайна – защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической или иной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности России.

Таким образом, отличительным признаком сведений, составляющих гостайну, закон определяет их защищённость – т. е. применение мер, направленных на предотвращение несанкционированного доступа к ним. Между тем, в заключении экспертов нет данных о проверке защищённости сведений.

Допрошенный в суде доцент кафедры ракетных двигателей МАИ к. т. н. Игорь Боровик, к показаниям которого суд отнёсся критически, пояснил, что работы по двигателю РД-0146 являются открытыми, а информация по ним общедоступна. Это подтверждается печатными публикациями, хранящимися в Федеральном государственном бюджетном учреждении «Российская национальная библиотека» (ФГБУ РНБ):

— «Численное моделирование полного цикла работы кислородно-водородного ЖРД безгенераторной схемы», авторы – С. Н. Гарбера, Ю. В. Демьяненко, Е. В. Малахова, С. В. Чембарцев;

— «Расчётно-экспериментальный анализ останова безгенераторного кислородно-водородного ЖРД», авторы те же;

— «Влияние теплового состояния конструкции безгенераторного ЖРД на параметры запуска», авторы те же.

В ответах на адвокатские запросы Российская национальная библиотека и Российская государственная библиотека сообщили, что указанные публикации являются статьями в международном научном журнале «Альтернативная энергетика и экология», хранятся в Русском журнальном фонде РНБ. Доступ к ним открыт в зале текущей периодики.

В порядке ст. 6 Закона «О гостайне», отнесение сведений к гостайне и их засекречивание осуществляется в соответствии с принципами законности, обоснованности и своевременности. Своевременность заключается в установлении ограничений на распространение этих сведений с момента их получения (разработки) или заблаговременно.

Сравнение данных рассматриваемого автореферата Малаховой и изданной ей в 2012 году статьи «Влияние теплового состояния конструкции безгенераторного ЖРД на параметры запуска» в соавторстве с тремя коллегами, приводят к выводу, что все сведения в них, а именно: формулы РД-0146, графики, таблицы — идентичны.

Эксперт С. Мосолов показал, что секретными являются содержащиеся в автореферате формулы. Однако эти формулы открыто находятся в упомянутых публикациях.

Суд не принял во внимание письмо Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) России, в котором говорится, что «информацией о предназначении двигателей и документации к ним к военной и (или) гражданской технике Служба в настоящее время не располагает. Для получения заключения ФСВТС России об отнесении двигателей к ПВН необходимо направить в Службу запрос с перечнем документов, определённых разделом II Порядка». Следствие и суд не сделали такого запроса.

Европейский суд неоднократно указывал в своих решениях на важность проверки доказательств с точки зрения их достоверности и точности. «Если обстоятельства получения доказательства порождают сомнения в его достоверности или точности, использование подобного доказательства может умалять общую справедливость разбирательства» (Постановление Большой палаты Европейского суда по делу «Яллох против Германии», жалоба N 54810/00, §§ 95 и последующие, ECHR 2006-IX, Постановление Европейского суда по делу «Хан против Соединенного королевства», §§ 35 и 37, и Постановление Европейского суда по делу «Аллан против Соединённого королевства», жалоба N 48539/99, §§ 43 и 47, ECHR 2002-IX).

Проверка доказательств, согласно ст. 87 УПК РФ, производится судом путём сопоставления их с другими, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое.

Даже Путин на видеовстрече Совета по правам человека при президенте заявил: «Уголовные дела, возбуждаемые спецслужбами по обвинениям в передаче за рубеж сведений, которые не являются секретными по факту их опубликования и которые находятся в свободном доступе – полная чушь. Человек, который использует информацию, имеющуюся в широком доступе, не может привлекаться за её кражу и передачу кому бы то ни было, это чушь, конечно. Это трагикомедия какая-то».

Таким образом, довод приговора о секретности переданных Воробьёвым сведений обосновывается вызывающими сомнения заключениями экспертов, которые использованы судом без надлежащей проверки.

Также суд, обосновывая выдачу А. Воробьёвым гостайны, ссылается на палиноморфологическую экспертизу, из которой следует, что регионами пребывания карты памяти SanDisk 4 Gb MircoSD HCI, телефона Huawei VNS-L21 и его чехла, являются две территории: отдельные районы России, Китая, Японии, территории КНДР и Республики Кореи, а также центр европейской части России и отдельные районы Украины, Беларуси, Литвы, Латвии и Эстонии.

Согласно выводу суда, «на карте памяти, содержащей фотографии автореферата Малаховой Е. В.,нахождение которой при себе в период с 11 по 16 ноября 2018 года при пребывании в г. Харбине не отрицал Воробьёв А. Г., обнаружены частицы, которые попали на неё, в том числе в Китае, что свидетельствует о том, что она изымалась из чехла мобильного телефона на территории иностранного государства».

Указанный вывод является предположением, не подкреплённым доказательствами:

— Согласно заключению № 5/22 по результатам палиноморфологической судебной экспертизы в распоряжение экспертов было представлены SanDisk 4 GB MircoSD HCI, мобильный телефон Huawei VNS-L21 и чехол для него в одном конверте. При этом, указано в заключении, «в связи с тем, что представленные на исследование объекты находились в контактном взаимодействии (поступили на исследование в одной упаковке), отбиралась объединённая проба микроналожений на один фильтр».

При таких обстоятельствах невозможно достоверно установить факт попадания на указанную карту памяти частиц в Китае, поскольку данные частицы могли попасть на неё, к примеру, с телефона или его чехла вследствие нахождения в одной упаковке. 

— Перед экспертом не ставился вопрос о способах попадания на карту памяти частиц в Китае или в конкретном регионе КНР, в частности, могли ли частицы попасть на неё при нахождении в чехле телефона или же они появились в результате изъятия карты из чехла.

— Очевидно, что сам по себе факт недоказанного изъятия карты памяти из чехла телефона не свидетельствует об обязательной её передаче в пользование представителю иностранной организации.

В основу приговора положены также показания аспирантов МАИ Д. Василевского и В. Белякова, которым Воробьёв якобы поручил, пользуясь служебным положением, проверку правильности математической модели двигателя, изложенной в автореферате Елены Малаховой. При этом судом не принято во внимание, что темы научно-исследовательских работ «Математическое моделирование динамики процессов ЖРД малых тяг», «Математическое моделирование динамики процессов ЖРД больших тяг» и научный руководитель А. Воробьёв этим аспирантам были назначены приказом проректора по научной работе МАИ. Ни в ходе предварительного следствия, ни в суде не назначалась экспертиза на предмет соотношения выполненных аспирантами работ с авторефератом Малаховой.

Судом не приняты во внимание сведения, изложенные в ответе МАИ на запрос, согласно которому Воробьёв участие в работе по закрытым темам не принимал, доступ к компьютеру, на котором осуществляется работа по закрытым материалам, не имел.

3) Выводы обвинения и суда не соответствуют фактам

Не соответствуют обстоятельствам дела следующие выводы обвинения и суда:

— «Воробьёв А. Г.  предпринял проверку сведений, изложенных в автореферате Малаховой Е. В. поручив проведение расчётов, связанных с энергетической увязкой ракетного двигателя и его системы охлаждения» Белякову В. А. и Василевскому Д. О.В деле отсутствуют эти расчёты или документы, подтверждающие их выполнение.

— «Перед отъездом в Китай у Воробьёва А. Г. имелись файлы с видеоизображением графика движения охладителя проточной части трактата охлаждения РД-0146». В материалах дела отсутствуют эти файлы.

— «В период после возвращения Воробьёва А. Г. в Россию, в КНР представители ХПУ начали работу по проверке переданной Воробьёвым А. Г. математической модели РД-0146 в статике и динамике». В материалах дела нет доказательств «начала» китайским университетом указанной проверки.

— «Совокупность сообщённых сведений, во взаимосвязи с информацией об успешном проектировании и испытании компанией «Дип Блю Аэроспейс» систем ракетного двигателя, в период после посещения Воробьёвым А. Г. Китая, указывает на то, что сведения, составляющие гостайну РФ были переданы Воробьёвым А. Г. заинтересованным лицам в Китае». В материалах дела опять же нет доказательств, что спроектированные и испытанные DBA системы (характеристики которых суд не указал) основаны на якобы переданной Воробьёвым математической модели РД-0146.

Суд голословно утверждает, что Алексей Воробьёв выдал гостайну представителю иностранной организации.

В приговоре нет данных, позволяющих идентифицировать человека, который обладал статусом представителя Харбинского политехнического университета. Не установлены ФИО, должность и его принадлежность к университету или иная информация, позволяющая подтвердить реальное существование этой личности.

Умысел на совершение госизмены не доказан.

Исходя из положений ч. 1 ст. 5 УК РФ, в каждом конкретном случае требуется установить именно ту форму вины, которая предусмотрена уголовным законом. Так, если ответственность установлена за совершение действий с прямым умыслом, то при наличии других форм вины (косвенного умысла или неосторожности) уголовная ответственность исключена.

Вина в совершении преступления с формальным составом может быть выражена только в форме прямого умысла. Доказыванию подлежит умысел обвиняемого на передачу именно секретных сведений.

Виновный должен осознавать характер передаваемых сведений, направленной против безопасности РФ деятельности адресата, которому они предназначены, и желать передать именно эти сведения именно такому адресату.

Мы не усматриваем ни одного довода в приговоре, который хоть как-то раскрывает наличие умысла Алексея Воробьёва на госизмену.

• Судом неправомерно использована в качестве доказательств внутренняя переписка спецслужб

Внутреннее письмо ФСБ России № 105/8/2-9113 от 08 ноября 2019 года, указывает, что государственные и специальные службы, а также коммерческие структуры КНР заинтересованы в получении образцов вооружения и военной техники, разрабатываемой в РФ, путём контрабанды, используя граждан России. Также суд ссылается на письмо № 105/8/2-9120 от 8 ноября 2019 года, в котором изложены деятельность и устремления спецслужб Китая.

Кроме того, в качестве доказательства вины Воробьёва использованы письма спецслужб, в которых указаны виды деятельности ХПУ и его осведомлённость о двигателе РД-0146 российского производства, данные о сотруднице университета Чжоу Вэйсин, обстоятельства её посещения России, о работе китайской компании DBA, а также об успешных испытаниях систем ракетного двигателя этой компанией в апреле 2019 года.

Помимо этого, приговор опирается на результаты оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ) об отсутствии в сети «Интернет» тех сведений, содержащихся в автореферате Елены Малаховой, которые составляют гостайну.

Не может быть признан доказательством в уголовном судопроизводстве документ (например, справка, сообщение или письмо), достоверность которого нельзя проверить и оценить (ст. 85, 87, ч. 1 ст. 88 УПК РФ). Никакое доказательство не имеет заранее установленной силы (ст. 17 УПК), даже почерпнутое из авторитетного источника, представленное правоохранительным органом. В процессе доказывания запрещается использование результатов ОРМ, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам Уголовно-процессуальным кодексом (ст. 89 УПК).

Данные письма выступают источниками доказательств, относящимся к «иным документам» (п. 6 ч. 2 ст. 74 УПК РФ). Вместе с тем, государственные органы, включая органы, осуществляющие ОРД, не вправе такими сообщениями подменять собой следователя и суд, устанавливая обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ): «наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу», устанавливают именно «суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определённом УПК РФ» (ч. 1 ст. 74 УПК РФ).

Конституционный Суд в пункте 2.1 своего определения от 24 ноября 2005 года «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Каланчёва В. А. на нарушение его конституционных прав положениями ст. 8 и 9 ФЗ «Об ОРД «» указывает: «Результаты ОРМ являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые… могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путём, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона…». В соответствии с п. 20 Инструкции (Инструкция утверждена приказами МВД России № 776, Минобороны России № 703, ФСБ России № 509, ФСО России № 507, ФТС России № 1820, СВР России № 42, ФСИН России № 535, ФСКН России № 398, СК России № 68 от 27 сентября 2013 г.), «Результаты ОРД, представляемые для использования в доказывании по уголовным делам, должны позволять формировать доказательства, удовлетворяющие требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к доказательствам в целом, к соответствующим видам доказательств; содержать… данные, позволяющие проверить в условиях уголовного судопроизводства доказательства, сформированные на их основе». Невозможность в ходе судебного процесса проверить достоверность результатов ОРД, делает такие документы недопустимыми в качестве доказательств.

Письма, подтверждающие наличие значимого для уголовного дела факта, подписанные должностными лицами оперативных подразделений правоохранительных органов, недопустимы в качестве доказательства, если первоисточник не указан и установить его в ходе судопроизводства не представляется возможным.

Авторы писем не были допрошены. В самих документах не содержится ссылки на источник их осведомлённости.

Об обвинении в покушении на контрабанду по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 226.1 УК РФ:

1. В действиях УФСБ России по Приморскому краю в ходе ОРМ «Оперативный эксперимент» усматривается провокация, которая образует недопустимость доказательств, полученных в его рамках.

Вменяемое Алексею Воробьёву покушение на контрабанду оборудования, которое могло быть использовано при создании «иной военной техники», а именно на сбыт пульта автономного регламентного контроля РПК-170Е, документации и запасных частей к нему было совершено, по нашему мнению, в результате провокации со стороны сотрудников ФСБ, что является нарушением как уголовно-процессуального законодательства, законодательства об ОРД, так и подходов, выработанных Европейским судом по правам человека.

В соответствии со ст. 5 закона «Об ОРД» от 12 августа 1995 года №144-ФЗ, «органам (должностным лицам), осуществляющим ОРД, запрещается подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация)».

Из ч. 2 ст. 50 Конституции РФ следует, что «при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона».

Поскольку законодательство запрещает лицам, осуществляющим ОРД, провоцировать граждан на совершение преступления в рамках этой работы, все доказательства, полученные в рамках таких провокаций, являются недопустимыми.

О провокации свидетельствуют факты:

— До вменяемого деяния Воробьёв не был уличён в незаконных перемещениях через границу изделий военного назначения. Все товары, которые он отправлял ранее (он это делал в течение нескольких лет за вознаграждение), до установления контакта с агентом ФСБ под псевдонимом «А.Ю. Муров», соответствовали требованиям закона. Именно после общения с «Муровым» Алексей впервые предпринял попытку по незаконному перемещению через границу РФ изделия военного назначения.

— «А.Ю. Муров» не уведомил Алексея Воробьёва об исключительно военном характере пульта. Доказательствами не подтверждается, что «Муров» довёл до него информацию о том, что за отправку данного предмета может наступить уголовная ответственность. В то время как заказчику пульта «Анастасии» «А. Ю. Муров» напрямую сообщил это.

— «А.Ю. Муров» не выполнил условие «Оперативного эксперимента», изложенное в постановлении о проведении ОРМ, в соответствии с которым он должен был акцентировать внимание А. Воробьёва на противоправности действий по перемещению изделий военного назначения через границу без надлежащих документов и разрешений. Это опровергает вывод суда, что «в рамках проведённого оперативного эксперимента были созданы условия для наблюдения за добровольным поведением Воробьёва А. Г., выявления его намерений и целей, исходя из конкретных совершаемых им действий».

— Справка-меморандум о результатах ОРМ «Прослушивание телефонных разговоров», сообщает, что Алексей Воробьёв обсуждал лишь стоимость своих услуг и встречу для передачи данного пульта, но не его назначение.

Всё это в совокупности свидетельствует о том, что Воробьёв не имел умысла на отправку за пределы РФ изделия именно военного назначения (он занимался лишь оказанием курьерских услуг), желание отправить пульт у него возникло лишь после общения с агентом государства.

Для проверки законности проведения ОРМ в практике ЕСПЧ выделяется ряд основных критериев:

— в § 49 Постановления по делу «Ваньян против России» ЕСПЧ указывал, что для проведения ОРМ необходимо устанавливать обоснованность подозрения. Однако, оперативный эксперимент в отношении Воробьёва проведён не просто без анализа подозрения его в возможности совершения преступления, то есть без анализа наличия у него реального умысла на контрабанду изделия именно военного назначения, а наоборот – умысел на совершение преступления у физика возник уже после взаимодействия с агентом ФСБ «Муровым»;

— Контролирующие органы на любой стадии рассмотрения дела должны иметь доступ к первичной информации о намерении лица совершить преступление, для того чтобы проверить подтверждение достаточных оснований для проведения ОРМ (Постановление ЕСПЧ по делу «Раманаускас против Литвы»). Однако, ни органам, осуществляющим предварительное расследование, ни суду не были предоставлены доказательства умысла Воробьёва на совершение преступления. Наоборот, материалы дела скорее говорят о том, что до общения с людьми, осуществляющими ОРД, у осуждённого не было умысла на нарушение законодательства.

— Суд должен всесторонне проверять личность агента-информатора и природу его сотрудничества с полицией (§ 36 Постановления ЕСПЧ по делу «Санду против Молдовы»). Несмотря на документы, подтверждающие сотрудничество «Мурова» с ФСБ, судом не проверена его личность, что в совокупности с тем, что он не был доступен для визуального контроля при допросе стороне защиты, свидетельствует о том, что действия суда в этой части также не соответствуют критериям, выдвинутым ЕСПЧ.

Все доказательства, полученные в результате провокации, признаются недопустимыми (Постановление ЕСПЧ по делу «Furcht против ФРГ» от 23 октября 2014 года).

Суд, положив в основу приговора недопустимые доказательства, нарушил нормы уголовно-процессуального права, что в соответствии с п. 2 ст. 389.15 УПК РФ является основанием для его отмены.

Как мы уже указывали, «свидетель» «Муров» допрашивался в суде в условиях, исключающих его видимость. Однако как решил ЕСПЧ в Постановлении от 23 апреля 1997 года по делу «Ван Мехелен и другие против Нидерландов», защите должно быть предоставлено право проверить личность таких свидетелей и возможность следить за их поведением, как это было бы при прямом допросе, а значит, и проверить их надёжность; более того, суд при рассмотрении дела по существу должен объяснить, почему потребовалось прибегать к таким крайним ограничениям права обвиняемых на то, чтобы показания против них давались в их присутствии, и почему не были использованы иные, не столь далеко идущие меры.

Сторона защиты, с нашей точки зрения, должна была иметь реальную возможность визуально наблюдать за ключевым свидетелем, в т.ч., чтобы видеть реакцию «Мурова» на вопросы. Отсутствие этого, как указано в приведённом решении ЕСПЧ, является нарушением ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в части «предоставления судом стороне защиты адекватного права допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него».

• По нашему мнению, материалами дела не подтверждается наличие организованной группы, участие в которой вменено Алексею Воробьёву в качестве квалифицирующего признака по ч. 3 ст. 226.1 УК РФ.

Преступление признаётся совершённым организованной группой, если, согласно ч. 3 ст. 35 УК РФ, «совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений». Т. е. следствие должно указать, что свидетельствует об устойчивости.

Под организованной группой следствие понимает группу из трёх человек, один которых – агент ФСБ «Муров», а второй – «Анастасия», личность которой не установлена. Доказательств того, что они объединили силы заранее для совершения преступления, предусмотренного ст. 226.1 УК РФ (или других преступлений), приговор не содержит. Напротив, материалами дела подтверждается, что А. Воробьёв не хотел сотрудничать с «Анастасией».

Также суд не отразил, в чём именно заключались организованность их действий, сплочённость при планировании и подготовке преступления и распределение ролей.

Кроме того, в нарушение требований ст. 73 УПК РФ не доказаны место, способ, иные обстоятельства вступления в преступный сговор между неустановленной «Анастасией», А. Воробьёвым и неизвестными людьми. Суд лишь ограничился указанием на то, что указанные лица не позднее февраля 2016 года вступили в преступный сговор «на контрабанду оборудования, которое может быть использовано для создания иной военной техники и техники двойного назначения».

Отметим дополнительно, что суд в качестве доказательства вины А. Воробьёва ссылается на обнаруженное у него большое количество бланков почтовых отправлений, не мотивируя при этом, чем подтверждается относимость данных доказательств к деятельности организованной группы.

Таким образом, обвинение Воробьёва в преступлении в составе организованной группы, является, как мы считаем, необоснованным.

• Судом проигнорировано, что предметом совершения преступления являлся пульт, срок эксплуатации которого истёк (что подтверждается документацией к нему, согласно которой он выпущен в 2007 году, а срок службы составляет 10 лет) на момент преступления, т. е. на февраль 2019 года.

Очевидно, что, криминализируя перемещение через границу оборудования, которое может быть использовано для создания военной техники, законодатель исходил из конкретной общественной опасности данного преступления, которая может выразиться как раз в создании такой техники.

Так, ни одним доказательством не подтверждается, что для создания военной техники может быть использован пульт с истёкшим сроком службы. Суд в обоснование приговора положил судебно-техническую экспертизу, которая исходит из того, что со сроком эксплуатации всё в порядке. Эксперт не делает поправок на истёкший срок, даже не проверяя работоспособность пульта.

Рассматриваемый Пульт автономного регламентного контроля РПК-170Е предназначен для проверки исправности Авиационного катапультного устройства АКУ-170Е, «снятого с самолёта». Российские военные самолёты Су и МиГи, в которых используются АКУ-170Е, уже десятки лет поставляются Китаю. Исходя из этого, мы полагаем, что данный пульт может использоваться китайскими пользователями скорее при ремонте, чем при «создании» военной техники.

• По ч. 3 ст. 226.1 УК РФ Алексею Воробьёву назначено лишение свободы на 8 лет. Мы полагаем, что такой срок является чрезмерно суровым.

Физику вменяется покушение на данное преступление, а в соответствии с ч. 3 ст. 66 УК РФ, срок или размер наказания за покушение на преступление не может превышать трёх четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания.

Максимальный срок наказания в виде лишения свободы по ч. 3 ст. 226.1 УК РФ составляет 12 лет. Значит, максимальное наказание за покушение на данное преступление составляет 9 лет лишения свободы.

Наказание в виде 8 лет лишения свободы значительно превышает возможный минимум наказания по ч. 3 ст. 226.1 УК РФ и приближено к максимальной санкции, что является незаконным в условиях низкой общественной опасности вменяемого деяния.

Мы полагаем, что Алексей Воробьёв, проявил беспечность и нарушил правила перемещения через госграницу военных приборов. Однако, изучив материалы дела, мы пришли к выводу, что умысла на совершение преступления у учёного не было, а гипотетический вред от него минимален. В совокупности с вышеописанной провокацией преступного деяния со стороны ФСБ это делает наказание вопиюще несоразмерным.

Об обвинении в приготовлении к незаконному экспорту по ч. 1 ст. 30, ч. 3 ст. 189 УК РФ

1) Отсутствует объект экспортного контроля, т.е. то, за разрешением на вывоз чего А. Воробьёв должен был бы обратиться в Федеральную службу по техническому и экспортному контролю (ФСТЭК) РФ.

Согласно информационному письму из ФСТЭК России, жидкостно-ракетный двигатель, проектирование которого являлось предметом соглашения между Воробьёвым и компанией Deep Blue Aerospace, не предназначен для использования при создании вооружения и военной техники, а значит проектируемый ЖРД не может считаться продукцией военного назначения, в связи с чем деяния, связанные с его проектированием, не могут образовывать состав преступления, предусмотренный ч. 3 ст. 189 УК РФ, поскольку отсутствует объект преступления, а именно тот предмет, который одновременно может быть использован при создании средств доставки военной техники и в отношении которого установлен экспортный контроль.

Но даже, если бы работы по созданию этого двигателя требовали бы получения разрешения, то заключение соглашения его не требовало. Объектом экспортного контроля, согласно ст. 1 закона от 18 июля 1999 года №183-ФЗ «Об экспортном контроле», являются «товары, информация, работы, услуги, результаты интеллектуальной деятельности (права на них), которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, средств его доставки, иных видов вооружения и военной техники либо при подготовке и (или) совершении террористических актов». Указы президента РФ и постановления правительства, изданные в соответствии со ст. 6 ФЗ «Об экспортном контроле», утверждают списки (перечни) контролируемых товаров и технологий.

Из прочтения указанных нормативных актов следует, как считает защита, что соглашения сами по себе не являются объектом экспортного контроля, а только результаты работ либо документы, данные результаты оформляющие. Как отмечено выше, согласно заключению ФСТЭК России, экспортный контроль в рассматриваемом нами случае, должен был быть проведён в отношении отчёта по первой части работ.

В приговоре суда отсутствуют сведения о том, что учёный довёл работу по техническому соглашению между ним и Deep Blue Aerospace до этапа, когда уже якобы следовало бы получать разрешение ФСТЭК.

Таким образом, по нашему мнению, в этой части обвинение и приговор являются необоснованными, поскольку объект экспортного контроля с юридической точки зрения отсутствует. В приговоре нет доказательств того, что Воробьёв заранее умышленно планировал избежать экспортного контроля результатов своей работы.

2) Согласно Определению Конституционного Суда РФ от 24 января 2006 года №26-О, по смыслу ст. 189 УК РФ, ответственность за незаконные экспорт или передачу иностранной организации или её представителю сырья, материалов, оборудования, технологий, научно-технической информации, незаконное выполнение работ, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, вооружения и военной техники, может наступить только при условии доказанности наличия у лица, уполномоченного осуществлять внешнеэкономическую деятельность, умысла на совершение этих действий и осознания того, что в отношении реализуемых им материалов, технологий, научно-технической информации установлен экспортный контроль.

Вопреки этому, суд голословно отметил, что осуждённый «по роду своей служебной деятельности обладает познаниями в области ракетного двигателестроения и распространяющегося на него экспортного контроля», по сути, необоснованно делая вывод о том, что А. Воробьёв не мог не знать о том, что в отношении соглашения, заключённого между ним и Deep Blue Aerospace, установлен обязательный экспортный контроль.

Приготовление к совершению преступления возможно только при наличии у лица прямого умысла на совершение преступления. Кроме того, состав преступления ст. 189 УК РФ предусматривает совершение описанных в диспозиции данной статьи действий, которые заведомо для виновного могут быть использованы при создании вооружения и военной техники и в отношении которых установлен экспортный контроль.

В своём письме следствию ФСТЭК указывает, что ракетные двигатели, подобные по техническим характеристикам тому, схему которого должен был создать Алексей Воробьёв для китайской компании, экспортируются из РФ в США и не относятся к продукции военного назначения, а данные по ним являются открытыми. Как указывалось выше, согласно показаниям свидетеля, доцента кафедры 202 «Ракетные двигатели» МАИ И. Боровика, все конструкторские и опытные работы по такому двигателю РД-0146 являются открытыми, а информация по ним общедоступна. По показаниям завкафедрой «Ракетные двигатели» МГТУ им. М. Баумана Д. Ягодникова, предусмотренный соглашением между А. Воробьевым и компаний Deep Blue Aerospace двигатель не может быть использован для создания оружия массового поражения и средств его доставки.

Целью соглашения, как в нём указано, является проектирование системной схемы коммерческого ЖРД.

В обоснование заведомой для А. Воробьёва возможности использования проектируемого двигателя для создания средств доставки оружия массового поражения суд ссылается на самостоятельно устанавливаемый стандарт МАИ, по которому каждый выпускник кафедры ракетных двигателей должен обладать познаниями в области международных обязательств по контролю за нераспространением ракетно-ядерного вооружения и исполнять законодательство в области экспортного контроля. Однако суд не учёл, что указанный стандарт утверждён 1 ноября 2018 года, т.е. уже после подписания Воробьёвым соглашения.

Согласно ч. 1 ст. 30 УК РФ, приготовлением к преступлению признаются приискание, изготовление или приспособление человеком средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.

Как следует из приговора, единственным действием по приготовлению А. Воробьёва к совершению преступления суд рассматривает подписание им 25 августа 2018 года соглашения, после чего никаких иных действий для реализации своего умысла на совершение предусмотренного ст. 189 УК РФ преступления впредь до своего задержания 15 февраля 2019 года он не совершал. При таких обстоятельствах имеются неустранимые сомнения, было ли преступление не доведено до конца по независящим от А. Воробьёва обстоятельствам ввиду его задержания сотрудниками правоохранительных органов.

Резюмируя вышеизложенное, Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», заключает, что обвинительный приговор Алексею Воробьёву является неправомерным.

Политический мотив

Резкий рост числа дел о шпионаже и госизмене произошёл в 2014 году с началом российско-украинского конфликта и усиления противостояния России и западных стран. Тогда количество осуждённых по этим статьям увеличилось в 4 раза по сравнению с предыдущим годом. После некоторого сокращения числа таких дел в 2017 году, в конце 2010-ых годов имел место умеренный рост числа дел по обвинению в шпионаже и государственной измене и резкий — по таким «контрразведывательным» статьям, как разглашение государственной тайны (ст. 283 УК РФ) и незаконное получение доступа к ней (ст. 283.1 УК РФ). Это является следствием сознательной государственной политики и пропаганды, создающих в обществе атмосферу военного времени, сопровождающуюся поиском «пятой колоны» и «врагов государства». Для поддержания этой атмосферы требуются новые уголовные дела против «шпионов» и «изменников Родины», в результате чего деятельность органов контрразведки зачастую оказывается направлена на фабрикацию уголовных дел, искусственную криминализацию совершенно законных действий обвиняемых.

Засекречивание дел о шпионаже и госизмене, закрытость судебных процессов по этим делам сами по себе порождают увеличение количества незаконных, необъективных обвинительных приговоров. В таких процессах обвиняемые лишены права на полноценную защиту, справедливое судебное разбирательство: с адвокатов и, в ряде случаев, с обвиняемых пытаются брать подписки «о неразглашении тайны следствия», и они не могут ничего рассказать прессе, общество лишено возможности гражданского контроля, что создаёт определённую презумпцию недоверия к приговору. Общество не может убедиться в обоснованности приговора и доказанности вины. Мы полагаем, что конвейер «шпионских» дел используется субъектами властных полномочий для упрочения власти. ФСБ таким образом имитирует деятельность повышенной государственной важности, а конкретные офицеры обеспечивают себе карьерный и материальный рост.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу тематической Программы неправомерно ликвидированного российским государством Правозащитного центра «Мемориал», в связи с изложенным выше, согласно международному Руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное преследование Алексея Воробьёва направлено на устрашение общества в целом, т. е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий и является политически мотивированным. Он лишён свободы с нарушением права на справедливое судебное разбирательство, гарантированное Конституцией РФ, а также Международным пактом о гражданских и политических правах и европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Лишение свободы также неадекватно его фактическим действиям, вменяемому ему правонарушению и его предполагаемой общественной опасности.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», считает Алексея Воробьёва политическим заключённым и требует отмены приговора и рассмотрения дела справедливым судом с соблюдением всех прав подсудимого.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокаты: Валерия Ветошкина, Иван Павлов – правозащитный проект «Первый отдел».

Ссылки на публикации в СМИ:

Новая газета. Зоя Светова. Доказательства – пыль // http://novayagazeta.ru/articles/2021/08/16/dokazatelstva-pyl

Новая газета Европа. Пыльный пузырь // http://novayagazeta.eu/articles/2022/06/08/pylnyi-puzyr

BBC. Сергей Горяшко. Не изменил, но готовился. Как ФСБ во время войны массово обвиняет россиян в госизмене // http://bbc.com/russian/features-64542875  

Business FM. Мария Локотецкая. «Запредельный» срок доценту МАИ или борьба с угрозой с Востока? // http://bfm.ru/news/470486

Дата обновления справки: 28.06.2023 г.