Тырышкин Олег Васильевич

Полное описание

Олег Тырышкин был обвинён в оправдании терроризма за комментарий в VK, посвящённый убийству Ахмата Кадырова, бывшего президента Чеченской республики, произошедшему 9 мая 2004 года в результате взрыва на стадионе в Грозном. Комментарий предположительно был размещён в 2021 или 2022 году.

Не позднее марта 2023 года в отношении Тырышкина началась проверка. 24 марта 2023 года сотрудники правоохранительных органов пришли к нему домой, изъяли телефон и компьютер, после чего доставили его в городской отдел полиции. В ходе беседы, на которой присутствовал сотрудник ФСБ, Тырышкину сообщили, что его проверяют на причастность к экстремизму из-за публикаций в VK, а позднее отпустили. 

27 апреля 2023 года Тырышкин был вновь задержан. По его словам, сотрудники полиции применили наручники и протащили его по земле в служебный автомобиль, несмотря на плохое самочувствие. Он был доставлен из Анжеро-Судженска в Кемерово в управление ФСБ. Как он рассказал на видео, размещённом в Интернете, в управлении ему сообщили, что проверка в его отношении будет продолжена и «уголовное дело будет возбуждено обязательно». В тот момент рассматривалась возможность возбуждения уголовного дела по ст. 280 УК РФ («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности») и ст. 205.2 УК РФ («Публичное оправдание терроризма»). Помимо комментария об убийстве Ахмата Кадырова, фигурировал ещё один комментарий, в котором Тырышкин резко высказывался в адрес местных чиновников, предположительно в связи с тем, что они предлагали убивать бездомных собак.

Уголовное дело в отношении Тырышкина, вероятно, было возбуждено в конце апреля — начале мая 2023 года. 5 мая 2023 года Тырышкин был внесён в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга. 

15 сентября 2023 года дело поступило в 1-й Восточный окружной военный суд. Обвинение было предъявлено по ч. 2. ст. 205.2 УК РФ («Публичное оправдание терроризма с использование сети “Интернет”») и было связано только с комментарием о гибели Ахмата Кадырова. 

Олег Тырышкин, не отрицая авторства вменяемого ему комментария, не признавал свою вину, считая обвинение необоснованным, и неоднократно высказывал эту позицию публично.

Судебный процесс проходил в закрытом режиме, предположительно в формате выездных заседаний либо с использованием систем видеоконференц-связи. Заседания несколько раз переносились, в том числе в связи с состоянием здоровья Тырышкина, которого, по его словам, пытались принудительно доставлять в суд прямо из больничной палаты. Сообщается, что у мужчины киста головного мозга, панические атаки и органическое расстройство личности. В конце концов, по свидетельству одного из его товарищей, 7 октября 2024, за месяц до очередного заседания суда, Тырышкин был задержан и помещён в ИВС, откуда в дальнейшем и доставлялся в суд. 

9 декабря 2024 года коллегия из трёх федеральных судей 1-го Восточного окружного военного суда под председательством судьи Андрусова Валерия Анатольевича признала Олега Тырышкина виновным по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ. По сообщениям СМИ, он был приговорён к 2 годам лишения свободы, с ограничением пользования Интернетом в течение 2 лет.

27 марта 2025 года судья Апелляционного военного суда Кожевников Борис Аширбаевич рассмотрел апелляционную жалобу Тырышкина и оставил приговор без изменения. Во время судебного заседания был объявлен перерыв в связи с плохим самочувствием Тырышкина. В это время Тырышкин лёг на пол камеры, фельдшер СИЗО его осмотрел и объявил, что «все показатели осуждённого в норме». При этом судья Кожевников произнёс: «Ваши действия могут быть истолкованы как нежелание участвовать в судебном заседании. Аггравации, как и симуляции, не являются основанием для неучастия».

Основания признания политзаключённым

Анализируя дела по статье о призывах к терроризму, его оправдании и пропаганде, мы исходим из того, что такие действия, несомненно, могут являться преступлением.

Нам неизвестно дословное содержание комментария, которое легло в основу обвинения против Олега Тырышкина. Суд проходил в закрытом режиме и у нас нет доступа к материалам дела. В VK эта запись также недоступна. Однако сам Тырышкин неоднократно описывал этот комментарий и обстоятельства его появления: «Там была речь о Кадырове, об отце-Кадырове, которого взорвали на стадионе. Ну там кто-то написал: “вот взорвали там”. Я просто ответил: “Взорвали — туда ему и дорога. Он много русских солдат поубивал”. И всё». Исходя из совокупности сведений, известных нам об этом деле, мы полагаем, что нет оснований сомневаться, что это изложение комментария в целом верно отражает его содержание и тональность.

Известно, что ст. 205.2 УК РФ («Публичное оправдание терроризма с использованием сети “Интернет”») зачастую используется властью не для предотвращения общественно опасных последствий, а для наказания инакомыслящих и лишения их возможности выражать оппозиционную точку зрения в любой форме. Преступление по этой статье считается совершённым с момента высказывания. При этом на практике суды не рассматривают, побудило ли это высказывание кого-то к реальным действиям, были ли последствия, хотя это должно среди прочего учитываться при рассмотрении уголовных дел по такого рода обвинениям.

Как указано в Примечании 1 к ст. 205.2 УК РФ, «публичное оправдание терроризма выражается в публичном заявлении о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании». При этом под идеологией и практикой терроризма понимается «идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных, насильственных действий» (п. 1 ст. 3 ФЗ «О противодействии терроризму»).

Исходя из имеющейся информации, мы полагаем, что вменяемое Олегу Тырышкину высказывание не может однозначно расцениваться как оправдание терроризма. Комментарий, как он был описан самим Тырышкиным, хотя и резкий, выражает личное негативное отношение к Ахмату Кадырову, связывая его с гибелью российских солдат, но не содержит оценки обстоятельств его гибели, утверждений о правильности террористической идеологии, необходимости её поддержки или подражания. Скорее, оно отражает эмоциональную оценку исторических событий без призывов к новым актам насилия или одобрения террористических методов, что исключает квалификацию по ст. 205.2 УК РФ.

В любом случае, по нашему убеждению, в этом высказывании отсутствует реальная общественная опасность, и поэтому оно не может быть основанием для возбуждения против Тырышкина уголовного дела.

При оценке реальной общественной опасности тех или иных высказываний мы считаем возможным применять по аналогии подходы Рабатского плана действий по запрещению пропаганды национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющей собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, выработанного экспертами Управления Верховного комиссара Организации Объединённых Наций по правам человека. Рабатский план призывает установить высокий порог для введения ограничений на свободу выражения мнения при определении возбуждения ненависти. Он призывает рассматривать ст. 20 Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП) 1966 года (о необходимости запрета подстрекательства к насилию) только в пропорциональном сочетании со ст. 19 этого же пакта, которая декларирует: «Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений», а также «имеет право на свободное выражение своего мнения; которое включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати, или художественных форм выражения, или иными способами по своему выбору».

Аналогичные гарантии свободы мысли и слова содержатся в ст. 29 Конституции РФ. Согласно ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Исходя из этого, исключительно важно определить упомянутую выше меру и критерии, необходимые для оценки угроз, создаваемых теми или иными высказываниями для нравственности, здоровья, прав других лиц, безопасности государства и пр.

Мы полагаем, что для рассматриваемой статьи в полной мере применимы критерии определения опасности деяния, которые были сформулированы Пленумом Верховного суда России в Постановлении от 28 июня 2011 г. «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»: 

«При решении вопроса о наличии или об отсутствии у лица прямого умысла и намерения побудить других лиц к осуществлению экстремистской деятельности, совершению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации, либо цели возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства при размещении материалов в сети “Интернет” или иной информационно-телекоммуникационной сети суду следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать в том числе форму и содержание размещенной информации, её контекст, наличие и содержание комментариев данного лица или иного выражения отношения к ней, факт личного создания либо заимствования лицом соответствующих аудио-, видеофайлов, текста или изображения, содержание всей страницы данного лица, сведения о деятельности такого лица до и после размещения информации, в частности, о совершении действий, направленных на увеличение количества просмотров и расширение пользовательской аудитории, данные о его личности (например, приверженность радикальной идеологии, участие в экстремистских объединениях, привлечение ранее лица к административной и (или) уголовной ответственности за правонарушения и преступления экстремистской направленности), объём подобной информации, частоту и продолжительность её размещения, интенсивность обновлений». Аналогично предлагает оценивать высказывания и призывы, которые могут потенциально иметь негативные и опасные для общества последствия, Рабатский план.

С точки зрения оценки реальной опасности призывов к тем или иным действиям по международным критериям Рабатского плана необходимо оценивать контекст высказываний («контекстуальный анализ должен поместить высказывание в социальный и политический контекст, преобладавший в тот момент, когда это высказывание было сделано или распространялось»), реальное влияние автора высказывания на свою аудиторию, наличие умысла, степень публичности высказывания, а также его содержание. Наконец, крайне важно оценить вероятность реализации призыва, включая неотвратимость: «суды должны будут установить, что существовала реальная вероятность того, что высказывание могло спровоцировать фактическое действие».

Высказывание Олега Тырышкина следует рассматривать в контексте. С одной стороны, таким контекстом можно считать текущую ситуацию в Чечне, где Рамзан Кадыров, сын Ахмата Кадырова, с 2007 года установил фактически диктаторский режим, сопровождающийся похищениями, пытками и внесудебными расправами, о чём неоднократно заявляли правозащитные организации, в том числе характеризуя это как преступления против человечности. Критика Кадырова и его окружения, даже в социальных сетях, часто приводит к репрессиям и наказаниям, что создаёт атмосферу страха и самоцензуры.

С другой стороны, само высказывание Тырышкина в некотором смысле выпадает из современного контекста: оно касается событий более чем двадцатилетней давности, связанных с Чеченской войной и убийством Ахмата Кадырова бойцами вооружённого сопротивления. Эта война давно завершилась, сопротивление разгромлено, и потому комментарий выглядит скорее как эмоциональная реакция на исторические события, чем как актуальный отклик, имеющий реальную и актуальную общественную опасность. В этом смысле его можно сравнить с оценкой покушений на других исторических фигур, например, Ленина или Александра II — речь идёт о фактах прошлого, не имеющих прямого побудительного эффекта в настоящем.

Как уже было указано, судя по описанию содержания высказывания Тырышкина, оно не содержало признаков оправдания, одобрения террористической идеологии, подстрекательства к насилию или языка ненависти. С учётом описанного выше контекста, высказывание Тырышкина можно интерпретировать как критику происходящего в регионе или оценку неактуальных исторических событий, а не как оправдание насилия. Соответственно, нельзя утверждать, что намерением Тырышкина было оправдание насилия вообще и терроризма в частности по смыслу ст. 205.2 УК РФ. 

Кроме того, отсутствуют данные, что Тырышкин являлся авторитетом для значимой группы людей значимой группы пользователей соцсети VK и мог оказать на аудиторию реальное влияние. Можно предполагать, что его мнение едва ли имело особый вес: по всей видимости, обвинение не ссылалось на значительную аудиторию его высказываний. По этим причинам, а также ввиду скорее исторического характера слов Тырышкина, вероятность общественно опасных последствий в любом случае была крайне несущественна.

Ст. 205.2 УК РФ фактически пришла на смену частично декриминализированной ст. 282 УК РФ в качестве основного инструмента уголовных репрессий за высказывания в Интернете, чему особенно способствует неопределённый характер используемых в ней формулировок. С её помощью правоохранительные органы могут привлечь к уголовной ответственности по тяжкой статье любого, кто позволил себе неаккуратные комментарии. Произвольный характер правоприменения данной статьи, безусловно, является частью сознательной стратегии властей по устрашению всех политически активных граждан России. Таким гражданином бесспорно является и Олег Тырышкин, открыто высказывающийся по вопросам общественной важности, что, по всей видимости, и стало реальной причиной его уголовного преследования, особенно учитывая его биографию и историю неправомерных преследований за критику в отношении российских властей.

Олег Тырышкин, шахтёр и общественный деятель Анжеро-Судженска, активно участвовал в протестных движениях 1990-х, включая перекрытие Транссибирской магистрали, руководил местным отделением ЛДПР в 2000-х, возглавлял Независимый профсоюз горняков и был координатором профсоюза медработников «Действие» в 2019 году, добившись резонанса в СМИ борьбой против принудительного перевода медсестёр в уборщицы. После выхода на пенсию он продолжал критиковать власти в социальных сетях, что, вероятно, и стало причиной его преследования. 

В последние годы Тырышкин систематически подвергался преследованиям, которые не ограничились рассматриваемым уголовным делом. По всей видимости, правоохранительные органы тщательно изучали его Интернет-активность, включая его комментарии в социальных сетях.

Так, в 2023 году он пять раз привлекался к административной ответственности: за демонстрацию нацистской атрибутики, оскорбление президента РФ и трижды — за возбуждение ненависти к сотрудникам ФСБ. По оценке центра «Сова», эти преследования были неправомерными (отметим, что одно из решений было отменено судом). По словам Тырышкина, в апреле 2024 года, уже в период следствия по делу об оправдании терроризма, была попытка возбудить ещё одно уголовное дело за публикацию, к которой он не имел отношения. Не отрицая авторства остальных вменяемых комментариев, он считал преследования целенаправленными, связывая их с профсоюзной деятельностью. Столь пристальное внимание властей к его высказываниям указывает на систематическое давление, а уголовное дело представляется частью этой кампании.

Особое беспокойство вызывает состояние здоровья Тырышкина, который, помимо психических проблем, страдает от кисты головного мозга. В этих условиях лишение свободы является особенно жёстким и несоразмерным наказанием. Сам Тырышкин в последнем слове в суде апелляционной инстанции заявил: «У меня ноги уже не ходят. Я не знаю, что мне делать. За что мне так мучиться?». Судья в ответ посоветовал ему «писать жалобу, раз состояние здоровья ухудшается».

Независимый правозащитный проект « Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное преследование Олега Тырышкина является политически мотивированным, направленным на устрашение критиков политического руководства, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий, а суровость наказания явно несоразмерна любой предполагаемой общественной опасности его высказываний. Лишение свободы было применено к нему в нарушение права на свободу выражения мнения, справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Олега Тырышкина политическим заключённым и требует его немедленного освобождения и прекращения уголовного преследования. 

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия Независимого правозащитного проекта Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Публикации СМИ:

7 мая 2023 года, ОВД-Инфо. Против профсоюзного активиста возбудили уголовное дело из-за комментариев про Ахмата Кадырова

8 мая 2023 года, Сибирь. Реалии. В Кузбассе на критиковавшего Путина активиста завели уголовное дело

16 июня 2023 года, ОВД-Инфо. Кемеровского активиста оштрафовали из-за комментариев о сотрудниках ФСБ. Он рассказал об избиении

11 декабря 2024 года, ОВД-Инфо. Два года колонии назначили активисту из Кемеровской области по делу о комментариях о гибели Кадырова

27 марта 2025 года, ОВД-Инфо. Осуждённому из-за комментариев о смерти Кадырова утвердили приговор. Он участвовал в суде лежа

Дата обновления справки: 15.09.2025 г.