Петрова Ольга Владимировна

Полное описание

Ольга Петрова является уроженкой Краснодарского края, в 18 лет она приняла ислам. В 2010-2011 годах женщина переехала в Махачкалу, где вела торговлю товарами народной медицины и биопродукцией, а также мылом, шампунями, маслами. По словам сестры Ольги, Ирины Дудки, в Дагестане её сестру «сразу, как русскую мусульманку поставили на учёт <в силовых структурах>. И когда она ездила к матери <в Краснодарский край>, то должна была писать расписку или им звонить».

Летом 2020 года, как рассказала Ирина Дудка, Ольга, как обычно, была с детьми на летних каникулах у своей матери в Краснодарском крае. «13 августа 2020 года в 6.10 утра приехал целый автобус и легковая машина с сотрудниками Росгвардии, ФСБ и следователями с автоматами, в масках. Сломали калитку, сильно напугали детей. Было очень рано, звонить адвокату матери не разрешили. Даже не дали сестре одеться, стояли, смотрели, как она одевается. С ними приехали две девочки с юридического техникума в качестве понятых. Был произведён обыск, который проходил до 13.00, у матери в доме ничего обнаружено не было. Мою сестру забрали и увезли в Краснодар, родственникам ничего не поясняли».

Ольга Петрова была обвинена в финансировании терроризма путём проведения девяти денежных переводов на счёт Сагида Казимагомедова несколькими годами раньше: с февраля 2013 года по январь 2015 года. Общая сумма переводов составила 21 700 рублей. Петрову отправили в СИЗО.

Как следует из текста приговора, «не позднее февраля 2013 г. Петрова, являвшаяся приверженкой радикального ислама, посредством сети “Интернет” познакомилась с иным лицом (осуждённым по вступившему в законную силу приговору Южного окружного военного суда от 21 октября 2020 г. по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ), который осуществлял сбор денежных средств для приобретения авиабилетов лицам, желающим вступить в ряды действующих на территории Сирийской Арабской Республики незаконных вооружённых формирований, входивших в состав международной организации “Исламское Государство”, признанной решением Верховного Суда РФ от 29 декабря 2014 г. террористической.

Желая оказать содействие террористической деятельности, Петрова в ходе указанного общения договорилась с указанным иным лицом о переводе ему денежных средств для использования на вышеуказанные цели.

Реализуя задуманное, действуя из вышеуказанных побуждений, Петрова, получив от данного иного лица необходимые реквизиты, находясь в

г. Махачкале и аэропорту Домодедово Домодедовского района Московской области, осуществила последнему в период с 22 февраля 2013 г. по 29 января 2015 г., через систему “Сбербанк Онлайн” и банкомат ПАО “Сбербанк России”, девять денежных переводов на общую сумму 21 700 руб., осознавая, что в дальнейшем эти денежные средства будут направлены на вышеуказанные цели».

Главным доказательством по делу стали показания на предварительном следствии Сагида Казимагомедова, на чей счёт Петрова пересылала денежные средства, о том, что она осознанно, желая помочь «братьям и сёстрам», перечисляла ему деньги, которые он аккумулировал на счету и отправлял затем «для финансирования терроризма». На момент дачи уличающих Петрову показаний Казимагомедов был уже приговорён (в 2020 году) по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ также за финансирование терроризма и находился в местах лишения свободы. По версии обвинения, он «осуществил денежные переводы с помощью безналичных платёжных систем по указанным участником ИГ банковским реквизитам в общей сумме 704 500 руб». 

Однако в судебном заседании Казимагомедов отказался от уличавших Петрову показаний, данных им в местах лишения свободы. Мужчина рассказал, что «с Петровой впервые познакомился 4 марта 2021 г. в ходе проведения очной ставки, а ранее переписок о финансировании терроризма с ней не осуществлял. Его супруга ранее занималась продажей “мусульманских товаров”, для чего использовала его банковскую карту, и они имели страницу в социальной сети “Одноклассники”. В ходе следственных действий по настоящему делу у него были проблемы со здоровьем, он не помнит, чтобы давал изложенные в соответствующих протоколах показания».

Также в основу приговора положены показания на предварительном следствии свидетельницы Анны Папушиной. На первом допросе Папушина рассказала, что Ольга Петрова ей известна, что познакомилась они в группе «Мухаджирун» в соцсети. Петрова рассказала Папушиной, что исповедует радикально-экстремистское течение в исламе и поддерживает установление всемирного халифата, поддерживает уехавших в Сирию в Исламское государство, а «её муж осуждён за совершение преступлений террористической направленности к 17 годам лишения свободы, поэтому она отрицательно относится к правоохранительным органам и сознательно собирает и направляет денежные средства в целях финансирования действующих в САР террористических организаций и НВФ». Кроме того, Петрова якобы рассказала, что создала в соцсетях группы, где разместила свои реквизиты для сбора средств. Папушина показала, что обсуждала с Петровой Абу Умара Саситлинского (дагестанский исламский проповедник, обвинён в России в терроризме). В этих же группах Петрова якобы поддерживала его деятельность и подтверждала, что собираемые ею денежные средства направляются для финансирования ИГ.

Однако в судебном заседании эта свидетельница также не подтвердила своих показаний против Петровой, данных на предварительном следствии. На момент дачи первых показаний, в ноябре 2020 года, она была осуждена по ч. 4 ст. 205.1 УК РФ («Организация финансирования терроризма»), и, как и Казимагомедов, находилась в местах лишения свободы. Женщина заявила в суде, что «с Петровой ранее знакома не была и в сети “Интернет” финансирование терроризма с ней никогда не обсуждала. 20 января 2021 г. в УФСБ России по Мурманской области сотрудники Пашков и Шашков под угрозами заставили подписать протокол допроса в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении Петровой».

Помимо показаний Казимагомедова и Папушиной в приговоре фигурируют показания сотрудника исправительной колонии, где содержался приговорённый к 17 годам лишения свободы Магомазов Р. А., на тот момент — муж Ольги Петровой. Она вышла за него замуж, когда он уже находился в заключении, и приезжала к нему на свидания. По словам сотрудника колонии, «в ходе бесед Петрова говорила, что приезжает не только к своему мужчине, но и мученику за великую веру ислам. Также она говорила, что её муж является приверженцем запрещённой организации “Имарат Кавказ”, одобряла совершённые им преступления, так как он воевал с “неверными”, то есть против действующей государственной власти РФ. При этом Петрову он может охарактеризовать как “зомбированного” человека, исповедующего радикальный ислам. Петрова постоянно носила хиджаб, говорила о желании пойти по пути “джихада”, с сотрудниками исправительного учреждения постоянно пререкалась и вступала в конфликты».

Ещё один свидетель — сотрудник махачкалинской полиции в 2014-2017 годах Гитиномагомедов — показал, что Петрова «являлась приверженкой нетрадиционного течения в исламе — “ваххабизм”, поддерживала связь с такими же лицами, с сотрудниками правоохранительных органов в ходе бесед вела себя агрессивно. Гитиномагомедов в 2015 году объявлял Петрову в оперативный розыск, поскольку по имевшейся информации последняя агитировала людей за поддержку идеологии радикального ислама, восхваляла “моджахедов”, ведущих боевые действия в САР».

Также в приговоре приводятся доказательства того, что Петрова действительно осуществила девять денежных переводов на счёт Казимагомедова и упоминается обнаруженное в социальной сети «Одноклассники» стихотворение, предположительно размещённое Ольгой Петровой и воспевающее участь верной жены шахида.

Как следует из текста приговора, защита Ольги Петровой ссылалась на следующие обстоятельства.

«Свидетель Казимагомедова Нелли в суде показала, что в 2013-2014 гг. осуществляла торговлю “мусульманским товарами”. Одной из её покупательниц являлась Петрова, которая была ей известна под именем Алия. Для расчёта за товар она использовала банковскую карту своего мужа. Товар они с мужем отправляли покупателям разными способами, в том числе рейсовыми автобусами. В ходе допроса на предварительном следствии она подписала показания из-за давления, оказанного на неё сотрудниками правоохранительных органов».

Также эта свидетельница представила суду распечатки из Интернета, в которых содержались сведения о наличии в социальной сети в апреле 2013 года странички «Сагид Казимагомедов» с рекламой интернет-магазина по продаже товаров (шампуни, маски и т.п.) и его переписка с пользователем «Алия умм Ясмин (замужем)» за период с 11 августа 2013 года по 26 января 2014 года, в которой обсуждается покупка различных товаров. Женщина пояснила, что эта переписка осуществлялась между ней и Алиёй, то есть Ольгой Петровой, поскольку их взаимодействие было деловым и коммерческим, связанным с покупкой товаров, этим и объясняется перечисление Петровой денег.

Защита обратила внимание, что в ходе осмотра в судебном заседании телефона Петровой в установленном в нём приложении «Одноклассники» содержится множество переписок с различными продавцами и покупателями товаров, в том числе в 2013-2015 годах, что свидетельствует о том, что Петрова сама занималась торговлей и могла перечислять деньги, рассчитываясь за товары.

Помимо того, защитники ссылались на показания знакомых и родственниц Петровой, покупательниц её товара, которые характеризовали её положительно, подтверждали, что она занималась торговлей косметикой и не могла, на их взгляд, финансировать терроризм. Мать Петровой, помимо того, рассказала, что в ходе проведения обыска в доме Ольги сотрудники правоохранительных органов оказывали на неё давление.

Сама Ольга Петрова, как следует из текста приговора, виновной себя не признала. Она просила оправдать её за отсутствием состава преступления и пояснила, что до возбуждения уголовного дела не была знакома с Казимагомедовым. Примерно в 2013 году она познакомилась с его женой Казимагомедовой Нелли, осуществлявшей через социальные сети торговлю «исламскими товарами». Деньги на счета Казимагомедова Петрова переводила в качестве оплаты заказанных у Нелли товаров, поскольку последняя ей предоставила именно эти реквизиты. Товары Нелли передавала ей в основном через рейсовые автобусы. Радикальный ислам Ольга Петрова, по её словам, никогда не исповедовала и террористическую деятельность не поддерживала, не обсуждала данные вопросы ни с Папушиной, ни с иными лицами. В ходе предварительного следствия по делу, начиная с обыска, на неё оказывали давление с целью получения признательных показаний. Подписи под протоколами первых допросов следователи получили у неё обманом.

28 декабря 2021 года Южный окружной военный суд в составе председательствующего Опанасенко Валерия Сергеевича, судей Жидкова Станислава Владимировича и Зари Андрея Ивановича, с участием государственных обвинителей — прокуроров отдела прокуратуры Краснодарского края советников юстиции Алексея Ханени, Сиверского Станислава Сергеевича и юриста 1 класса Ценова Сергея Эдуардовича признал Ольгу Петрову виновной в финансировании терроризма и приговорил её к 7 годам лишения свободы в колонии общего режима.

15 августа 2022 года судья Апелляционного военного суда Винник Сергей Вячеславович оставил приговор без изменения. 

22 февраля 2022 года Ольга Петрова внесена в Перечень террористов и экстремистов Росфинмониторинга с пометкой о причастности к терроризму.

Основания признания политзаключённой

Ознакомившись с приговором, обвинительным заключением и другими материалами уголовного дела мы пришли к выводу, что вина Ольги Петровой в финансировании терроризма абсолютно не доказана. Криминальность перевода ею денег на счёт Казимагомедова не была обоснована документами, перепиской либо иными убедительными доказательствами, а ключевые свидетели в судебном заседании отказались от ранее данных показаний как от данных под давлением. 

Первому из них, Сагиду Казимагомедову, Петрова якобы переводила денежные средства которые он, по утверждению следствия, в числе прочих собранных из разных источников средств направил на приобретение билетов для людей, желавших примкнуть к рядам террористов на территории Сирии. По обвинению в финансировании терроризма Казимагомедов был ранее приговорён к 4 годам лишения свободы и давал показания против Петровой, находясь в заключении. В суде Казимагомедов от данных показаний отказался, заявив, что с Петровой ранее знаком не был, то есть признался фактически в её оговоре под давлением и в рамках сотрудничества со следствием по своему уголовному делу. Также в суде он сообщил, что на самом деле деньги, которые переводила Петрова на его карту, были оплатой за товар, который она покупала у его супруги в магазине.

Об этом свидетельствуют и показания его жены, Нелли Казимагомедовой, рассказавшей о своих деловых отношениях с Ольгой Петровой, в процессе которых та перечисляла деньги за купленный товар на счёт её супруга. В суде Ольга Петрова прокомментировала это так: «она принесла доказательства своим словам. На допросе следователей она говорила, что меня не знает, со мной не торговала. Но на судебное заседание она принесла скриншот нашей переписки за те годы, я даже сама не помнила, сохранилась переписка или нет. Но WhatsApp сохраняет свои данные только три года. В суде она пояснила, что узнала, что оговорила человека и что узнала, что Петрова — это Алия, она меня знала по этому имени и предоставила доказательства нашей переписки и дала уверенные показания».

В суде Нелли Казимагомедова рассказала, что дала на предварительном следствии показания о том, что не знакома с Ольгой Петровой, поскольку оперативники во время допроса продемонстрировали ей видеоролик, где её муж, находившийся в заключении, обращался к ней с просьбой «подписать все, что они скажут».

Второй ключевой свидетель обвинения, подтверждающий хотя бы косвенно виновность Петровой, а не характеризующий её личность, — Анна Папушина. Эта свидетельница была трижды судима за преступления против собственности, в частности, мошенничество, а также за хранение наркотиков для личного употребления без цели сбыта (согласно справке в деле, она употребляла наркотики длительное время). По словам её бывшего супруга в суде, они с Анной несколько лет вместе систематически употребляли наркотики, а в 2016 году Папушину принудительно лечили в психиатрическом стационаре. В 2013 году суд обязал её пройти лечение от наркотической зависимости, она состояла на учёте у психиатра и нарколога, а в 2019 году проходила лечение в психиатрической клинике. 

При этом Анна Папушина являлась единственным свидетелем обвинения, основываясь на показаниях которого был вынесен приговор в отношении 26-летнего уроженца Северной Осетии Георгия Гуева — он перевёл 7201 рублей на программы борьбы с нехваткой питьевой воды в Африке фонда «Живое сердце», основателем которого является Абу Умар Саситлинский. 20 ноября 2020 года военный суд в Москве приговорил Георгия Гуева к 6 годам колонии общего режима, признав его виновным в финансировании терроризма, коллегия военного суда Москвы оставила приговор в силе. Также Анна Папушина фигурирует в деле о финансировании терроризма против журналиста дагестанской газеты «Черновик» Абдулмумина Гаджиева. Проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» признал Георгия Гуева и Абдулмумина Гаджиева политическими заключёнными.

Кроме того, на момент дачи показаний против Петровой сама Анна Папушина, как и Сагид Казимагомедов, находилась в СИЗО по уголовному делу о финансировании терроризма. В суде над Петровой она отказалась от своих показаний и сообщила, что не знает Петрову и не знала её ранее, а показания о том, что общалась с ней в соцсетях, дала под давлением и под диктовку силовиков, заключив с ними досудебное соглашение. Суд отразил её показания в приговоре следующим образом: «Свидетельница показала, что с Петровой ранее знакома не была и в сети “Интернет” финансирование терроризма с ней никогда не обсуждала. 20 января 2021 г. в УФСБ России по Мурманской области сотрудники Пашков и Шашков под угрозами заставили подписать протокол допроса в качестве свидетеля по уголовному делу в отношении Петровой».

Согласно практике Европейского суда по правам человека, использование свидетельских показаний, полученных под давлением в нарушение ст. 3 Европейской конвенции по правам человека, автоматически делает судебный процесс несправедливым и нарушает ст. 6 Конвенции. В своём деле «Эль Хаски против Бельгии» Суд указал, что применение таких доказательств, даже если они не являются решающими для вынесения приговора, подрывает справедливость всего процесса. Это касается не только случаев, когда давление оказывается на самого обвиняемого, но и на третьих лиц, от которых получены показания. Суд подчеркнул, что использование подобных свидетельских показаний нарушает фундаментальные права и представляет собой «грубое отрицание правосудия». Таким образом, любые доказательства, полученные под давлением, делают весь уголовный процесс незаконным.

Суд вызвал в качестве свидетелей сотрудников ФСБ Пашкова и Шашкова, из которых один заявил, что Папушину не допрашивал, а другой — что не оказывал на неё давления, что суд посчитал достаточным доказательством того, что в суде Папушина сказала неправду, и в основу приговора должны быть положены её показания, данные на предварительном следствии. Аналогичным образом были допрошены силовики, допрашивавшие супругов Казимагомедовых, также ожидаемо уверившие суд, что давления ни на кого не оказывали. По мнению защиты, вызов в суд силовиков является свидетельством того, что никаких иных доказательств виновности Петровой суд обнаружить не смог.

«Показания свидетелей Казимагомедова С.А. и Папушиной в существенных деталях согласуются как между собой, так и с иными приведёнными в приговоре доказательствами, дополняют друг друга», — указал суд, однако на наш взгляд это говорит не о виновности Петровой, а о слаженной работе сотрудников правоохранительных органов, с большой степенью вероятности сфальсифицировавших данное уголовное дело.

Мы обращаем внимание и на довод защиты о том, что в обвинении Сагида Казимагомедова период, на протяжении которого он собирал денежные средства на террористические цели, определён как интервал с января 2014 года по февраль 2017 года. Однако как минимум три платежа Петровой на счёт осуждённого были совершены до этого времени, в 2013 году, что снова ставит под сомнение версию обвинения, одновременно подтверждая версию о том, что перечисления осуществлялись не для ИГ, а в рамках осуществления торговых операций.

Ольга Петрова заявила в судебном заседании: «В деле есть справка о террористах, там нет граждан России и говорится о иностранных государствах. <…> В моё дело вложили уголовные дела каких-то неизвестных мне людей, всё это сопровождалось формулировками «возможно», «наверное», а зачем и какое отношение это имеет ко мне, если следствием доподлинно не установлено? Ко мне в СИЗО приходили следователи ФСБ вместе со следователем Намоевым, куда принесли готовые показания, которые предложили мне подписать, что я финансировала Казимагомедова, на 21 700, и сказали, что, если ты это подпишешь — посидишь ещё пару лет, подпишешь на интересующих нас людей показания, которые мы тебе покажем. Я отказалась. Но во время суда постоянно мне обращают внимание на моё вероисповедание и мою одежду, я обращаю внимание на своё конституционное право на свободу совести и вероисповедания».

По словам родственников, Ольге Петровой отказывали в свиданиях с детьми и матерью. Лишь спустя 11 месяцев после задержания Петрова единожды увиделась с детьми. Свидание, как утверждает сестра обвиняемой, произошло лишь после смены следователя, поскольку прежний следователь требовал признания обвинения в обмен на свидание с родными. 

Сестра Ольги Петровой, Ирина Дудка, также рассказала об оказании на неё давления при проведении допроса по делу Петровой (допрос проходил в Москве, где женщина жила). Как она рассказала «Кавказскому Узлу», её подвергли девятичасовому допросу, на протяжении которого над ней издевались, обзывали, не давали есть и пить, угрожали тем, что посадят и её тоже, если она не даст показаний против сестры. Впоследствии против Дудки также было возбуждено дело о финансировании терроризма, однако ещё до этого, опасаясь мести силовиков за многочисленные жалобы на их действия в связи с преследованием сестры, Ирина Дудка покинула Россию. Свидетели по делу Дудки также были задействованы следствием в деле против журналиста Абдулмумина Гаджиева.

Более 20 лет «Мемориал» наблюдает за различными формами давления на мусульман в России, фабрикациями уголовных дел по несуществующим преступлениям экстремистской и/или террористической направленности. Государственная пропаганда использует и усугубляет бытовую исламофобию, сращивает ислам и терроризм в сознании обывателя. 

Гражданский контроль за такого рода преследованиями минимален, спецслужбы получают возможность многократно завышать показатели раскрываемости, доказывая таким образом собственную полезность, манипулируют представлениями о террористической угрозе, подменяют реальную антитеррористическую борьбу её имитацией. «Раскрытие» серийных дел об «исламском терроризме» сейчас предельно упрощено, для достижения «высоких результатов» (десятки арестованных и осуждённых) требуются минимальные усилия. Среди этих дел значительную долю составляют дела о финансировании терроризма, основанные на непроверяемой интерпретации небольших частных платежей как сознательно направленных на финансирование терроризма. В то же время, в последние годы именно антитеррористическими соображениями объясняется принятие законов, ограничивающих конституционные права граждан. Таким образом, антитеррористическая имитация работает на упрочение субъектами власти властных полномочий.

Принятая в силовых структурах «палочная» система, — традиция планирования показателей с угрозой неизбежного снижения штатов и ассигнований при невыполнении плана — толкает к активному поиску новых источников раскрытых дел. Возможно, в этом кроется ещё одна причина появления дел об «исламском терроризме» и, в частности, дел о «финансировании терроризма», подобных этому.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному Руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Ольги Петровой является политически мотивированным, направленным на упрочение и удержание властных полномочий. Лишение свободы применено к ней в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, исключительно из-за её религиозных убеждений в связи с ненасильственным осуществлением свободы вероисповедания, гарантированных Конституцией РФ, Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод в условиях отсутствия состава преступления. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Ольгу Петрову политзаключённой, требует её немедленного освобождения и прекращения её уголовного преследования

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокаты: Гончарова Наталья Данииловна, Малхасян Гаянэ Еноковна.

Публикации в СМИ:

27 декабря 2021 года, Кавказский Узел. Родные уроженки Кубани связали дело о финансировании терроризма с принятием ею ислама

28 декабря 2021 года, Кавказский Узел. Уроженка Кубани осуждена по делу о финансировании терроризма

30 декабря 2021 года, Кавказский Узел. Родственники назвали несправедливым приговор уроженке Кубани по делу о терроризме

24 марта 2023 года: Кавказский Узел. Уроженка Кубани сочла местью силовиков дело о финансировании терроризма

Дата обновления справки: 15.04.2025 г.