Нурумов Шамиль Ахметович

Полное описание

Согласно приговору суда, Нурумов склонял своих знакомых Аюпова А.В. и Альмухаметова А.И. к участию в деятельности «Организации освобождения Леванта» («Хейят Тахрир Аш-Шам», далее — ХТШ), входящей в состав международной организации «Джебхат ан-Нусра (Фронт победы)» (далее — ДН), а также «Исламского государства Ирака и Леванта» (далее — ИГИЛ) на территории Сирии. При этом, как подчёркивает суд, Нурумов знал, что эти организации признаны террористическими, и стремился таким образом «оказать помощь этим МТО в ведении на территории Сирии боевых действий против правительственных войск Сирийской армии».

Нурумов, как считает суд, занимался склонением к террористической деятельности в период с декабря 2018 года по сентябрь 2019 года «посредством уговоров Аюпова и Альмухаметова, их убеждения, просьб, предложений и инструкций в ходе личного общения, а также переписки с перечисленными лицами в Telegram», пересылая им «фото, аудио, видео файлы и текстовые сообщения, оправдывающие террористическую деятельность». 

Также, согласно приговору, в 2018 году он приобрёл боеприпасы (20 боевых патронов двух разных калибров и один винтовочный патрон), а также взрывные устройства (четыре учебно-имитационных запала к учебно-имитационному взрывателю и один боевой ударно-дистанционный взрыватель). Всё это, как утверждается, он хранил у себя квартире до момента изъятия сотрудниками ФСБ при обыске 15 ноября 2019 года. 

Вина Нурумова, согласно приговору, подтверждается несколькими группами доказательств. Прежде всего это признательные показания, которые обвиняемый дал на предварительном следствии. В них говорится, что он поддерживал идеи радикального ислама и упомянутых МТО и считал необходимым ведение джихада против лиц, не исповедующими ислам, выезд для этого на территорию Сирии и присоеденение к незаконным вооружённым формированиям. По поводу способов проникновения в Сирию Нурумов переписывался с видеоблогером «Фаруком Шами», который объявлен в международный розыск по обвинениям в терроризме. Поскольку сам Нурумов не мог поехать в Сирию и вступить в МТО из-за травмы руки, он склонял к этому Аюпова и Альмухаметова, при этом общаясь с ними именно в Telegram в целях конспирации.

Кроме переписки они общались лично — на улице, в мечети и дома у Аюпова. Нурумову удалось склонить Альмухаметова к выезду в Сирию, и тот якобы стал готовиться к поездке. 

Доказательствами вины Нурумова стали также показания свидетелей. Аюпов и Альмухаметов сообщили, что он, регулярно общаясь с ними как лично, так и через Интернет, склонял их к выезду в Сирию и вступлению в упомянутые МТО. Свои доводы он всегда подреплял религиозной литературой, фото, аудио, видео и текстовыми материалами «соответствующего содержания», в числе которых были материалы «журналиста ИГИЛ <…> под именем “Фарук Шами”». Нурумов сообщал, что у него есть знакомые, которые могут помочь им перебраться в Сирию и организовать их вступление в МТО, а также говорил Аюпову и Альмухаметову, что в целях конспирации им не нужно обсуждать эти планы с посторонними лицами.

Согласно показаниям Альмухаметова, поддавшись этому влиянию, он решил ехать в Сирию, и Нурумов помогал ему готовиться к поездке: сообщал цены на экипировку и боеприпасы, обговаривал с «Фаруком Шами» процесс переезда и вступления в МТО. Также Нурумов, по словам свидетеля, говорил, что борьбу с людьми, не исповедующими ислам, можно вести и в РФ, например, с помощью взрывчатого вещества (гексогена), которое Нурумов может изготовить в домашних условиях. Аюпов и Альмухаметов также показали, что Нурумов показал им патроны и запал гранаты, сообщив, что нашёл их в Копейске. Также в приговоре приводятся показания свидетеля Пасмакина, которому «со слов Аюпова» было известно, что Нурумов убеждал последнего в важности «джихада».

По поводу переписки с Нурумовым в Telegram Альмухаметов показал, что он «с целью изучения высказывани<й> подсудимого, аудио и видеозаписей, который тот ему присылал» и, «учитывая, что Нурумов мог их переписку удалить», копировал все сообщения от собеседника на жёсткий диск своего компьютера, «а все медиафайлы, полученные от Нурумова, сохранял к тому же на оптических дисках». Как сказано в приговоре, эти жёсткий и оптические диски позднее были изъяты у Альмухаметов правоохранительными органами «по его заявлению».

Родители Нурумова показали, что в ходе обыска в квартире был обнаружен телефон сына, камуфлированная одежда, а также боеприпасы и взрывные устройства. При этом «момент обнаружения последних [боеприпасов и взрывных устройств] они не наблюдали в связи со своим нахождением вне зоны видимости этого события, источник появления этих предметов в квартире им не известен». 

Также в приговоре приведены показания двух оперативных сотрудников, Якимова и Оспинникова, согласно которым «имело место самостоятельное инициативное сообщение Альмухаметовым правоохранительным органам сведений об указанной противоправной деятельности подсудимого».

В соответствии с показаниями свидетелей Латыпова и Малькова, присутствовавших при обыске в квартире Нурумова в качестве понятых, в кухне в их присутствии были обнаружены замотанные скотчем свёртки с патронами и предметами, похожими на запал и гранату. 

Согласно экспертным заключениям от 2 и 4 декабря 2019 года, по результатам проведения судебных баллистической и взрывотехнической экспертиз установлено, что обнаруженные при обыске предметы являются пригодными для стрельбы патронами и пригодными для использования по прямому назначению взрывными устройствами. 

Также в приговоре в качестве доказательства упоминается переписка Нурумова в Telegram (в частности, с Альмухаметовым, Аюповым и «Фаруком Шами»), а также видеозаписи встреч Нурумова с Аюповым и Альмухаметовым. Согласно показаниям последних, в ходе этих встреч Нурумов склонял их к выезду в Сирию и вступлению в ИГИЛ и ХТШ. 

Согласно заключению эксперта от 12 мая 2020 года, в ходе проведения комплексной религиоведческой психолого-лингвистической экспертизы данных видеозаписей и материалов переписок Нурумова было установлено, что он «является сторонником» ИГ, «позитивно относится» к деятельности ХТШ, «исповедует ислам в его радикальной версии, связанной с учением салафизма и идеологией ИГИЛ и ХТШ». В действиях Нурумова «содержатся признаки склонения Альмухаметова посредством уговоров, убеждения, просьб, предложений и инструкций к осуществлению террористической деятельности и присоединению к деятельности ИГИЛ и ХТШ». 

Нурумов на суде свою вину не признал, заявив, что не является сторонником радикальных течений в исламе и не пропагандировал их. По его словам, как указано в приговоре, «обсуждение религиозной и политической тематики, а также боевых действий в Сирии им с указанными лицами велось в юмористическом и философском ключе. При этом он их ни к чему не призывал». По поводу в Telegram Нурумов сказал, что «часть сообщений, имеющихся в переписке с различными абонентами на его аккаунте, появилась в результате взлома этого аккаунта и ведения таковой [переписки] без его участия», а также, что «с абонентом под именем “Фарук Шами” он не переписывался, а сообщения от этого абонента поступали на его аккаунт в результате рассылки в автоматическом режиме». Также он заявил, что боеприпасы и взрывные устройства ему были подброшены при обыске, а первоначальные признательные показания он подписал не читая после длительных пыток. 

Приговор — 9 лет лишения свободы в колонии строгого режима с отбыванием первых 3 лет в тюрьме и штраф в размере 10 тысяч рублей — вынес 14 апреля 2021 года Центральный окружной военный суд в составе председательствующего Дмитрия Вячеславовича Живаева и судей Дениса Михайловича Торкунова и Игоря Михайловича Стасюка. Государственное обвинение в суде представлял советник юстиции Соколов Д. С. 

Апелляционным определением приговор оставлен без изменения. Кассационное определение, вынесенное судебной коллегией по делам военнослужащих Верховного Суда РФ в составе председательствующего Игоря Владимировича Крупнова и судей Олега Анатольевича Дербилова и Сергея Григорьевича Сокерина при участии прокурора Обухова А.В., также оставило его в силе.

Признаки политической мотивации и незаконности лишения свободы

Приговор суда основан на показаниях свидетелей, результатах обыска в жилище Нурумова, результатах экспертиз видеозаписей встреч Нурумова со свидетелями обвинения и материалов, изъятых с его телефона, а также его признательными показаниями, данными на предварительном следствии.

Два основных свидетеля обвинения — это Аюпов и Альмухаметов, которых он якобы склонял к поездке в Сирию и вступлению в ИГИЛ, в результате чего Альмухаметов даже начал готовиться к поездке. В приговоре сказано, что Альмухаметов якобы сам обратился в правоохранительные органы и сообщил о преступных действиях Нурумова. Однако защита считает, что эти свидетели дали ложные показания с целью избежать уголовной ответственности, поскольку в это же время их также проверяли на причастность к совершению преступлений. Примечательно, что 26 марта 2020 года по основанию «отсутствие в деянии состава преступления» (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ) было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Аюпова и Альмухаметова по ч. 1.1 ст. 205.1 УК РФ («Вербовка, склонение к террористической деятельности»), а в отношении Альмухаметова, кроме того, по ст. 205.6 УК РФ («Несообщение о преступлении»). В приговоре указано, что данное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было вынесено в отношении Аюпова и Альмухаметов «по событиям, имевшим место при общении указанных лиц [Аюпова и Альмухаметова] с Нурумовым». 

Освобождение основных свидетелей обвинения от уголовной ответственности в связи с отсутствием в их действиях состава преступления несколько месяцев спустя после ареста Нурумова действительно выглядит как компенсация за данные против него показания.

Кроме того, Альмухаметов показал, что ещё до знакомства с Нурумовым Аюпов тоже пересылал ему видеоролики на тему ИГИЛ, но почему-то действия Аюпова не были расценены Альмухаметовым как преступление (во всяком случае, информации о соответствующем заявлении в правоохранительные органы нет). При этом аналогичные действия Нурумова он счёл преступлением, тщательно всё задокументировал и сообщил в правоохранительные органы. Такая избирательность ставит под сомнения правдивость и непредвзятость показаний Альмухаметова. При этом само утверждение о том, что человек, якобы искренне желая присоединиться к ИГИЛ, вёл компрометирующие записи разговоров об этом, представляется крайне неправдоподобным.

Защита Нурумова также указывает в апелляционной жалобе, что Нурумов не отрицает факт обсуждения с Аюповым и Альмухаметовым ситуации в Сирии и обмена различными материалами из Интернета по поводу деятельности ИГИЛ. Однако это общение, по утверждению Нурумова, носило именно характер обмена информацией, а не склонения им указанных свидетелей к чему-либо. Обращаясь к видеозаписям встреч, защита Нурумова отмечает, что в ходе них не Нурумов, а Альмухаметов «под любым предлогом сводил разговор к темам терроризма, джихада и прочего», а также «с подозрительной регулярностью» поднимал вопросы, касающиеся оружия. 

В показаниях свидетеля Пасмакина ничего говорится о том, что он сам что-то видел или слышал непосредственно от Нурумова — свидетель только пересказывает то, что якобы услышал от Альмухаметова. Это соответствует утверждению защиты о том, что Пасмакин не знаком с Нурумовым, следовательно, эти показания не являются допустимыми. 

Как указано в приговоре, Нурумов заявил, что в ходе предварительного следствия на него оказывали психологическое давление и применяли физическое насилие, протоколы его допросов с признательными показаниями к моменту его прибытия на допросы уже были изготовлены, а он фактически показания не давал, а лишь подписывал эти протоколы, находясь в шоковом состоянии в результате неоднократного и длительного применения к нему пыток и психологического давления. В апелляционной жалобе защита Нурумова указывает, что в связи с этими пытками он даже пытался покончить с собой.

Защита также указывает на нарушения при проведении религиоведческой психолого-лингвистической экспертизы — комплексная экспертиза, назначенная следствием, предполагает указание в экспертном заключении, какие исследования и в каком объеме провёл каждый эксперт и к каким выводам он пришёл. В данном же случае имеется лишь одно общее заключение, и оба эксперта подтвердили, что работали и формулировали выводы совместно. Не подтверждено и наличие у экспертов требуемого для проведения такой экспертизы образования. 

Отдельно отметим, что версия следствия, согласно которой Нурумов якобы склонял Аюпова и Альмухаметова одновременно к участию в деятельности ХТШ и ИГИЛ на территории Сирии, чтобы «оказать помощь этим МТО в ведении на территории Сирии боевых действий против правительственных войск Сирийской армии», представляется нам малоправдоподобной. Сомнительно, что Нурумов, интересовавшийся ситуацией в Сирии, мог не знать, что эти исламистские группировки с начала 2014 года участвовали в боевых действиях друг против друга и находились в крайне враждебных отношениях. Версия ФСБ, некритично воспроизведённая в приговоре суда, при этом близка к официальной позиции руководства РФ во второй половине 2010-ых годов, по политическим соображениям стремившегося объявить все группы суннитских повстанцев на территории Сирии ответвлениями ИГИЛ.

В связи с показаниями Нурумова о том, что часть сообщений, обнаруженных в его телефоне, была отправлена не им, а иным лицом, получившим контроль над его аккаунтом, защита подала ходатайство о проведении технической экспертизы жёсткого диска с переписками, предоставленного следствию Альмухаметовым, и телефона Нурумова. Суд отказал в проведении такой экспертизы, в результате чего возникли неустранимые сомнения — не удалось проверить, правдивы ли эти показания обвиняемого.

Что касается патронов и взрывных устройств, якобы обнаруженных при обыске, Нурумов настаивает, что они были ему подброшены. В пользу этого свидетельствует прежде всего отсутствие упоминания о снятии отпечатков пальцев с этих предметов, что было бы логичным действием, устраняющим сомнения в их происхождении. Поскольку отпечатки не были сняты, а вещественные доказательства после вынесения приговора были уничтожены, отрицать версию Нурумова о подбросе нельзя. В пользу этой версии говорит и то, что в связи с имеющейся у него серьёзной травмой руки он физически не мог бы упаковать обнаруженные предметы так, как они были упакованы — в плотные свёртки, перемотанные скотчем. 

В приговоре суда это заявление Нурумова отвергается на том основании, что он не сделал никаких замечаний к протоколу обыска, а значит, согласился с тем, что боеприпасы были обнаружены. Тем не менее, в показаниях понятого Латыпова отмечено, что во время обыска Нурумов ответил сотрудникам полиции по поводу этих свёртков, что «это не его». Согласно этим же показаниям, Латыпов может «с уверенностью сказать», что диван и кресло, за которыми были обнаружены указанные свёртки, сотрудники полиции от стены не отодвигали и «никто никакие свёртки за диван и кресло с момента, когда они все зашли в квартиру, не помещал». Такое подробное описание того, что якобы совершенно точно не было сделано, да ещё «с момента, когда они зашли в квартиру», то есть в этот период входит и отрезок, когда понятой ещё не был на кухне и, соответственно, не мог видеть происходящее там, само по себе вызывает подозрение. 

Также странным выглядит и то, что Нурумову вменяется хранение «20 боевых патронов двух разных калибров, один винтовочный патрон» — то есть патронов, подходящих к трём видам оружия, — но при этом никак не обсуждается наличие или отсутствие самого оружия, попытки следствия его разыскать и так далее. Остаётся неясным, зачем Нурумову эти патроны, — следствие даже не пыталось это выяснить. В показаниях свидетелей есть ссылка на то, что Нурумов показывал им эти патроны, но опять же, это никак не отвечает на вопрос о цели владения ими.

Учитывая всё изложенное, можно предположить, что с большой вероятностью Альмухаметов и Аюпов дали ложные показания против Нурумова под давлением со стороны следствия, благодаря чему сами избежали уголовного преследования. При этом Альмухаметов, возможно, изначально выполнял роль агента правоохранительных органов, провоцируя Нурумова на определённые разговоры, в том числе во время ведения оперативной видеосъемки, а также копируя и сохраняя их переписку. Представляется вероятным, что патроны и взрывные устройства были подброшены Нурумову при обыске с целью представить обвинение против него более обоснованным, а его первоначальные признательные показания были получены следствием с помощью пыток. Именно эти показания суд и принимал во внимание, игнорируя последующие заявления Нурумова о его невиновности и оказанном на него давлении. Этот предполагаемый ход событий не является доказанным, но не доказаны надлежащим образом и обвинения против Нурумова по всем трём статьям. 

Стоит учесть и общую ситуацию с преследованием мусульман по подобным обвинениям. Более 20 лет «Мемориал» наблюдает за различными формами давления на приверженцев ислама в России, фабрикациями против них уголовных дел по несуществующим преступлениям экстремистской и/или террористической направленности. Государственная пропаганда использует и усугубляет бытовую исламофобию, сращивает ислам и терроризм в сознании обывателя. Например, большое количество уголовных дел по ст. 205.1 УК РФ связано с обвинениями в участии в деятельности запрещённой в РФ Хизб ут-Тахрир: общее число преследуемых за участие в ней достигло 380 человек, и все эти случаи расцениваются правозащитниками как неправомерное преследование. 

Гражданский контроль за такого рода преследованиями минимален, спецслужбы получают возможность многократно завышать показатели раскрываемости, стремясь продемонстрировать собственную полезность, манипулируют представлениями о террористической угрозе, подменяют реальную антитеррористическую борьбу имитационной. В то же время, в последние годы именно антитеррористическими соображениями объясняется принятие законов, ограничивающих конституционные права граждан. Таким образом, антитеррористические имитации работают на упрочение субъектами власти властных полномочий.

Общая схема преследования Нурумова напоминает многие другие дела против мусульман — обвинение построено на свидетельских показаниях зависимых от следствия лиц, при этом они освобождены от уголовной ответственности по событиям, связанным с данным уголовным делом, в которых принимал участие обвиняемый. В случае Нурумова дополнительно присутствует обвинение в хранении патронов и взрывных устройств, но сомнения в его обоснованности, как сказано выше, в ходе следствия и суда устранены не были. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключенных Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Шамиля Нурумова имеет признаки политической мотивации и, вероятно, создано субъектами власти с целью упрочения властных полномочий. Лишение свободы с большой вероятностью было применено к Нурумову в отсутствие состава преступления, в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, права на свободу вероисповедания, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией России, Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» требует пересмотра уголовного дела в отношении Шамиля Нурумова и расследования его сообщения о пытках.

Включение людей в список лиц, подвергающихся уголовному преследованию, в котором с большой вероятностью присутствуют признаки политической мотивации и серьёзного нарушения закона, не означает ни согласия с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокаты: Илья Витальевич Уфаев, Ольга Николаевна Мирошник, Роман Евгеньевич Кочанов, Елена Львовна Гарусс.

Публикации в СМИ:

Коммерсантъ: Слово к сроку тянется. Житель Копейска получил девять лет строгого режима за содействие терроризму 

Дата обновления справки: 08.05.2024 года.