Котов Андрей Алексеевич

Полное описание

5 сентября 2024 года Следственный комитет России по Владимирской области проинформировал о возбуждении в отношении жителя Коврова уголовного дела по п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК РФ. В сообщении, в частности, говорилось: «на основании материалов регионального УФСБ возбуждено уголовное дело в отношении жителя Коврова 2000 года рождения по признакам преступления, предусмотренного п. “д” ч. 2 ст. 207.3 УК РФ <…> Следствием установлено, что мужчина, находясь на территории Коврова, посредством сети Интернет умышленно разместил в социальных сетях не менее 13 публичных сообщений, доступных неограниченному кругу лиц, содержащих заведомо ложную информацию об использовании Вооружённых Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации. В настоящее время мужчине предъявлено обвинение, по ходатайству следователя СК он заключён судом под стражу. Во взаимодействии с сотрудниками регионального УФСБ в жилище обвиняемого проведён обыск, в ходе которого изъяты носители электронной информации». Само задержание и обыск прошли ещё в августе 2024 года. 

Позже стало известно, что задержанным был житель Коврова Андрей Котов. Вменяемые ему в вину публикации были размещены в VK. Впоследствии Следственный комитет описал ситуацию следующим образом: «обвиняемый в период с мая 2022 года по январь 2024 года в социальной сети “ВКонтакте” на своей странице и странице популярного сообщества опубликовал не менее 13 не соответствующих действительности сообщений о действиях Вооружённых Сил РФ в ходе специальной военной операции, в том числе содержащих оскорбительные высказывания в адрес российских военнослужащих». К сожалению, более подробной информации о содержание этих публикаций у нас нет. Согласно информации Следственного комитета, Котов признал вину. 

В Ковровский городской суд Владимирской области дело Андрея Котова поступило 23 января 2025 года. Оно рассматривалось единолично судьёй Новиковой Натальей Александровной, обвинение представлял прокурор Гафиятулин А. Р.

9 апреля 2025 года суд признал Котова виновным по п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК РФ («Публичное распространение заведомо ложной информации об использовании ВС РФ по мотивам политической ненависти или вражды») и приговорил его к 3 годам лишения свободы в колонии общего режима, а также к лишению права заниматься деятельностью, связанной с администрированием сайтов, на срок 3 года.

Приговор был обжалован и осуждённым, и прокурором. 10 июня 2025 года дело поступило во Владимирский областной суд, 2 июля 2025 года судья Иванкив Сергей Миронович рассмотрел дело в апелляции и оставил срок лишения свободы, к которому был приговорён Котов, без изменений.

Основания признания политзаключённым

Неправовой характер ст. 207.3 УК РФ

Через неделю после начала полномасштабного российского вторжения в Украину, 4 марта 2022 года, Государственная Дума РФ в чрезвычайном порядке (не в виде отдельных законопроектов, а путём внесения поправок в другие, уже принятые в первом чтении) приняла законы о внесении изменений в Кодекс об административных правонарушениях и Уголовный кодекс. Эти законы запрещают призывы к санкциям, распространение фейков о российских вооружённых силах, их дискредитацию, а также призывы к «воспрепятствованию их использования». В тот же день законы одобрил Совет Федерации РФ, и уже вечером их подписал президент. Поправки вступили в силу со дня официального опубликования — 4 марта 2022 года.

Впоследствии формулировка статьи неоднократно менялась, и, согласно редакции от 25 декабря 2023 года, состав преступления, предусмотренного ст. 207.3 УК РФ, сформулирован следующим образом: «Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооружённых Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности либо об исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий за пределами территории Российской Федерации в указанных целях, а равно содержащей данные об оказании добровольческими формированиями, организациями или лицами содействия в выполнении задач, возложенных на Вооружённые Силы Российской Федерации или войска национальной гвардии Российской Федерации».

Мы полагаем, что эта статья противоречит как российской Конституции и международным обязательствам РФ, так и базовым принципам права.

Согласно ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, «Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений <…> имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору».

Ограничения пользования этими правами «должны быть установлены законом и являться необходимыми: для уважения прав и репутации других лиц; для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Аналогичные гарантии содержатся в ст. 29 Конституции РФ, гарантирующей свободу мысли и слова. Ограничения этих свобод связаны с запретом пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, а также с государственной тайной.

Согласно ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Ограничения свободы выражения, установленные ст. 207.3 УК РФ, со всей очевидностью не служат тем целям, для достижения которых такие ограничения могли бы быть установлены.

Важно отметить, что ограничение свободы выражения не предусмотрено законом даже в условиях военного положения, при котором, согласно пп. 5 и 15 п. 2 ст. 7 ФКЗ «О военном положении», допускается лишь введение «военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, контроля за телефонными переговорами» и «приостановление деятельности политических партий, других общественных и религиозных объединений, ведущих пропаганду и (или) агитацию, а равно иную деятельность, подрывающую в условиях военного положения оборону и безопасность Российской Федерации». Тем более нет оснований для подобных ограничений в ситуации, когда военное положение не введено.

Не менее значимо то, что сами по себе формулировки статьи не позволяют заранее определить, какие высказывания являются правомерными, а какие запрещёнными. Гражданин не может заранее знать, какие его высказывания, какая информация могут быть сочтены в данном контексте ложными, подпадающими под действие этой нормы.

На этот счёт Конституционный Суд РФ высказывал своё мнение в ряде правовых позиций. Согласно им неоднозначность, неясность и противоречивость регулирования закона недопустимы, поскольку, препятствуя надлежащему уяснению его содержания, открывают перед правоприменителем возможности неограниченного усмотрения, ослабляющего гарантии конституционных прав и свобод (в частности, постановления КС от 20 декабря 2011 года № 29-П, от 2 июня 2015 года № 12-П, от 19 июля 2017 года № 22-П).

Фактически нормы ст. 207.3 УК РФ позволяют преследовать за высказывание любого мнения о использовании Вооружённых Сил РФ и деятельности её государственных органов за границей. Суждения о том, имеют ли упомянутые в статье действия цели «защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности» или нет, по своей природе являются оценочными, то есть выражают мнение.

Но даже и применительно к сведениям, т.е. высказываниям о фактах, в условиях ведения военных действий и конкуренции противоречивой информации из разных источников исключительно сложно судить об их правдивости или ложности. Тем более невозможно установление заведомости, т.е. умысла на распространение ложных сведений.

Упомянутые органические дефекты ст. 207.3 УК РФ определяют её неправовой характер, вследствие которого даже её добросовестное применение является недопустимым. Однако и сам факт срочного внесения указанной статьи в Уголовный кодекс немедленно после начала полномасштабной вооружённой агрессии против Украины, и сопровождавшая её рассмотрение и принятие риторика официальных лиц, и, главное, контекст её применения — ведущиеся боевые действия и сопутствующая им государственная военная пропаганда — исключают подобную добросовестность. В ситуации, когда единственными правдивыми сведениями и оценками объявляются сведения и оценки официальных российских источников, не только оправдывающих агрессивную войну и отрицающих многочисленные свидетельства гибели мирных жителей в результате российских ударов и военных преступлений, совершаемых российскими силами, но и запрещающих называть события, с любой точки зрения, являющиеся войной, словом «война», применение этой неправовой по своей природе статьи УК также имеет исключительно недобросовестный и неправовой характер. Основанием для уголовного преследования становятся как правомерные мнения, оценивающие войну и связанные с ней обстоятельства, так и утверждения о задокументированных и подтверждённых фактах.

Квалифицирующие признаки ч. 2 этой статьи, предусматривающей ужесточение наказания вплоть до 10 лет лишения свободы, зачастую носят субъективный характер, так, п. «д» предусматривает наличие «мотива политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотива ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». В современных условиях доказывание присутствия такого мотива сводится к простой декларации следствием его наличия. Вместе с тем, исходя из того, что любое выступление против войны само по себе является общественно полезным и не имеет вовсе никакой общественной опасности, ни один из квалифицирующих признаков, если он не образует самостоятельного состава преступления, не может рассматриваться как усиливающий общественную опасность деяния.

Исходя из изложенного, Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает, что ст. 207.3 УК РФ носит антиправовой характер, создана для осуществления политических репрессий против критиков власти и должна быть отменена. Любые преследования по этой статье, включая преследование Андрея Котова, являются неправомерными и должны быть прекращены.

Иные обстоятельства дела 

В настоящее время у нас нет доступа к материалам дела и мы не знаем, какие именно высказывания послужили основанием для привлечения Андрея Котова к уголовной ответственности. Учитывая, что ему вменялось в вину 13 публикаций, сделанных в течение более чем полутора лет, представляется очевидным, что Андрей Котов последовательно придерживался антивоенных взглядов. Именно эта антивоенная позиция Котова привела к его уголовному преследованию.

В отсутствии материалов дела также невозможно сказать, как именно доказывался «мотив политической ненависти», который позволил использовать более тяжкую, вторую часть ст. 207.3 УК РФ. Как правило, это делается при помощи лингвистической экспертизы, которая может достаточно произвольно трактовать слова обвиняемого и делать необходимые следствию выводы. Для обоснования недостоверности распространённых сведений в таких делах следствие обычно приводит официальные заявления Министерства обороны РФ: в них отрицается совершение военных преступлений в Украине, которые при этом подтверждаются независимыми свидетельствами. 

Признание Андреем Котовым своей вины, которое, согласно сообщениям Следственного комитета, произошло на этапе расследования, не влияет на нашу оценку, поскольку может быть закономерной попыткой облегчить своё положение и, кроме того, с большой вероятностью касается самого факта размещения публикаций и, в любом случае, не может влиять на нашу оценку их юридической квалификации.

Дело Андрея Котова является продолжением линии властей на подавление активности всех граждан России, несогласных с войной в Украине и осуждающих её. В настоящее время независимому правозащитному проекту «Поддержка политзаключённых. Мемориал» известно о более чем 120 случаях неправомерного лишения свободы по ст. 207.3 УК РФ (в том числе по совокупности с другими обвинениями). Всего же в наших списках политзаключённых на момент подготовки настоящей справки более 260 человек, лишённых свободы за антивоенную позицию.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Андрея Котова является политически мотивированным, направленным на устрашение противников агрессивной войны, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий, а лишение свободы было применено к нему в нарушение права на свободу выражения мнения, на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах. Мы считаем, что преследование людей за их антивоенную позицию связано исключительно с их политическими взглядами и осуществлением ими свободы высказывания. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Андрея Котова политическим заключённым, требует его немедленного освобождения и прекращения уголовного преследования. 

Признание лица политзаключённым не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат: Ивков Игорь Владимирович

Публикации в СМИ:

5 сентября 2024 года, Зебра ТВ. Жителю Коврова грозит до 10 лет колонии за распространение фейков об армии

15 апреля 2025 года, Медиазона. Жителя Коврова приговорили к трём годам колонии по делу о военных «фейках» из-за 13 постов во «ВКонтакте»

Дата составления справки: 07.07.2025 г.