Гаевский Андрей Юрьевич

Полное описание

По версии следствия, 27 и 28 июля 2022 года журналист Андрей Гаевский опубликовал в VK пост с осуждением российского ракетного удара по торговому центру в украинском Кременчуге, унесшего жизни 21 человека.

Почти год спустя, 1 июня 2023 года, по данным правозащитного проекта ОВД-Инфо, силовики забрали Гаевского из дома и доставили в ОМВД по району Зябликово, где удерживали, требуя подписать признание в размещении антивоенного поста, но затем отпустили без составления протокола. 

Через неделю, 8 июня 2023 года, в 6 утра силовики ворвались к Гаевскому домой под предлогом проведения оперативно-розыскного мероприятия (ОРМ) «Обследование помещения» и положили его лицом в пол, сообщает ОВД-Инфо. «Правоохранители» забрали оргтехнику и отвезли Андрея в тот же отдел полиции Зябликово, где снова удерживали около 5 часов, принуждая, по его словам, подписать признание в публикации указанного поста. 

В этот же день полиция составила на задержанного протокол по ст. 19.3 КоАП РФ («Неповиновение законным требованиям сотрудника полиции»), а судья Нагатинского районного суда Гаянэ Жораевна Акопян назначила ему штраф в 2 тысячи рублей.

«Гаевский А. Ю. в судебном заседании вину в совершении административного правонарушения признал частично, пояснив, что требования сотрудников полиции выполнял, сопротивление не оказывал, противоправные действия не совершал. Допрошенный <…> полицейский 2 СПП ГУ МВД России <…> суду пояснил, что с целью проверки поступившей информации, 8.06.2023 г. в 9 час. проследовали по адресу <…>, где гр. Гаевский А. Ю. отказался открыть дверь, воспрепятствовал дальнейшему передвижению, отказался проследовать в отдел полиции, предъявить документы, удостоверяющие личность», указала в своём постановлении судья Акопян.

Андрей Гаевский обжаловал это постановление в Мосгорсуд, который 1 марта 2024 года оставил решение суда первой инстанции в силе.

13 марта 2024 года издание «Астра» сообщило о возбуждении против Гаевского уголовного дела о распространении «фейков» про российскую армию по мотивам политической ненависти по п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК РФ из-за указанного поста (в СМИ первоначально сообщалось о том, что Гаевского обвиняли в публикации поста не об обстреле Кременчуга, а о преступлениях ВС РФ в Буче). 15 марта в его квартире прошёл обыск.

В конце апреля 2024 года дело поступило в Нагатинский районный суд Москвы. Его рассмотрение проходило в закрытом режиме. Государственное обвинение представляла помощник Нагатинского межрайонного прокурора г. Москвы Нестерова Л. В. Гаевский подтвердил, что разместил в VK инкриминируемые ему публикаций.

Суд признал доказанным «совершение Гаевским деяния <…>, подпадающего под признаки преступления, предусмотренного п. “д” ч. 2 ст. 207.3 УК РФ». Суд пришёл к выводу, что Гаевский «сформировал в себе стойкую неприязнь к решению органов власти РФ использовать Вооружённые Силы России для нормализации общественно-политической обстановки на территории Украины, а также к сторонникам данного решения, руководствуясь мотивом политической, идеологической, национальной вражды, имея пренебрежительное, недружелюбное, враждебно-агрессивное отношение к народам РФ, к действующим органам власти».

7 июня 2024 года судья Наталья Владимировна Борисенкова вынесла постановление об освобождении Гаевского от уголовной ответственности в связи с признанием невменяемым и назначила ему принудительные меры медицинского характера в виде лечения в психиатрическом стационаре.

Защита обжаловала это постановление, однако 5 сентября 2024 года Московский городской суд оставил его без изменения.

Основания признания политзаключённым

Неправовой характер ст. 207.3 УК РФ

Через неделю после начала полномасштабного российского вторжения в Украину, 4 марта 2022 года, Государственная Дума РФ в чрезвычайном порядке (не в виде отдельных законопроектов, а путём внесения поправок в другие, уже принятые в первом чтении) приняла законы о внесении изменений в Кодекс об административных правонарушениях и Уголовный кодекс. Эти законы запрещают призывы к санкциям, распространение фейков о российских вооружённых силах, их дискредитацию, а также призывы к «воспрепятствованию их использования». В тот же день законы одобрил Совет Федерации РФ, и уже вечером их подписал президент. Поправки вступили в силу со дня официального опубликования — 4 марта 2022 года.

Состав преступления, предусмотренного новой ст. 207.3 УК РФ, сформулирован следующим образом: «Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооружённых Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности, а равно содержащей данные об исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий за пределами территории Российской Федерации в указанных целях».

Мы полагаем, что эта статья противоречит как российской Конституции и международным обязательствам РФ, так и базовым принципам права.

Согласно ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, «Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений, … имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору».

Ограничения пользования этими правами «должны быть установлены законом и являться необходимыми: для уважения прав и репутации других лиц; для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Аналогичные гарантии содержатся в ст. 29 Конституции РФ, гарантирующей свободу мысли и слова. Ограничения этих свобод связаны с запретом пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, а также с государственной тайной.

Согласно ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Ограничения свободы выражения, установленные ст. 207.3 УК РФ, со всей очевидностью не служат тем целям, для достижения которых такие ограничения могли бы быть установлены.

Важно отметить, что ограничение свободы выражения не предусмотрено законом даже в условиях военного положения, при котором, согласно пп. 5 и 15 п.2 ст. 7 ФКЗ «О военном положении», допускается лишь введение «военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, контроля за телефонными переговорами» и «приостановление деятельности политических партий, других общественных и религиозных объединений, ведущих пропаганду и (или) агитацию, а равно иную деятельность, подрывающую в условиях военного положения оборону и безопасность Российской Федерации». Тем более нет оснований для подобных ограничений в ситуации, когда военное положение не введено.

Не менее значимо то, что сами по себе формулировки статьи не позволяют заранее определить, какие высказывания являются правомерными, а какие запрещёнными. Гражданин не может заранее знать, какие его высказывания, какая информация могут быть сочтены в данном контексте ложными, подпадающими под действие этой нормы.

На этот счёт Конституционный Суд РФ высказывал своё мнение в ряде правовых позиций. Согласно им неоднозначность, неясность и противоречивость регулирования закона недопустимы, поскольку, препятствуя надлежащему уяснению его содержания, открывают перед правоприменителем возможности неограниченного усмотрения, ослабляющего гарантии конституционных прав и свобод (в частности, постановления КС от 20 декабря 2011 года № 29-П, от 2 июня 2015 года № 12-П, от 19 июля 2017 года № 22-П).

Фактически нормы ст. 207.3 УК РФ позволяют преследовать за высказывание любого мнения о использовании Вооружённых Сил РФ и деятельности её государственных органов за границей. Суждения о том, имеют ли упомянутые в статье действия цели «защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности» или нет, по своей природе являются оценочными, то есть выражают мнение.

Но даже и применительно к сведениям, т.е. высказываниям о фактах, в условиях ведения военных действий и конкуренции противоречивой информации из разных источников исключительно сложно судить об их правдивости или ложности. Тем более невозможно установление заведомости, т.е. умысла на распространение ложных сведений.

Упомянутые органические дефекты ст. 207.3 УК РФ определяют её неправовой характер, вследствие которого даже её добросовестное применение является недопустимым. Однако и сам факт срочного внесения указанной статьи в Уголовный кодекс немедленно после начала полномасштабной вооружённой агрессии против Украины, и сопровождавшая её рассмотрение и принятие риторика официальных лиц, и, главное, контекст её применения — ведущиеся боевые действия и сопутствующая им государственная военная пропаганда — исключают подобную добросовестность. В ситуации, когда единственными правдивыми сведениями и оценками объявляются сведения и оценки официальных российских источников, не только оправдывающих агрессивную войну и отрицающих многочисленные свидетельства гибели мирных жителей в результате российских ударов и военных преступлений, совершаемых российскими силами, но и запрещающих называть события, с любой точки зрения, являющиеся войной, словом «война», применение этой неправовой по своей природе статьи УК также имеет исключительно недобросовестный и неправовой характер. Основанием для уголовного преследования становятся как правомерные мнения, оценивающие войну и связанные с ней обстоятельства, так и утверждения о задокументированных и подтверждённых фактах.

Квалифицирующие признаки части 2 этой статьи, предусматривающей ужесточение наказания вплоть до 10 лет лишения свободы, зачастую носят субъективный характер, так пункт «д» предусматривает наличие «мотива политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотива ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». В современных условиях доказывание присутствия такого мотива сводится к простой декларации следствием его наличия. Вместе с тем, исходя из того, что любое выступление против войны само по себе является общественно полезным и не имеет вовсе никакой общественной опасности, ни один из квалифицирующих признаков, если он не образует самостоятельного состава преступления, не может рассматриваться как усиливающий общественную опасность деяния.

Исходя из изложенного, Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает, что ст. 207.3 УК РФ носит антиправовой характер, создана для осуществления политических репрессий против критиков власти и должна быть отменена. Любые преследования по этой статье являются неправомерными и должны быть прекращены.

Другие основания признания политзаключённым

Несмотря на то, что, в соответствии со сказанным выше, одного лишь факта преследования по ст. 207.3 УК РФ достаточно для того, чтобы сделать вывод о его исключительно политическом и неправовом характере, следует упомянуть особенности дела Гаевского.

Мы не знаем точного содержания инкриминированных Гаевскому публикаций, поскольку его аккаунт в VK заблокирован. Из постановления суда следует, что журналист преследуется за «публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации» о ракетном ударе 27 июля 2022 года по торговому центру «Армстор» в городе Кременчуг Полтавской области Украины и высказывания с осуждением этого удара, в результате которого погибло более двух десятков посетителей и сотрудников магазинов. Факт нанесения Россией этого удара подтвердили украинские органы следствия, журналистские расследования ведущих мировых СМИ, отчёт комиссии ООН и международные правозащитные организации. Удар был нанесён ракетами Х-22, запущенными с российских бомбардировщиков Ту-22М3. Самолёты взлетели с аэродрома Шайковка (Калужская область), а пуск ракет был произведён над Курской областью. Украинская медиа-группа InformNapalm, установила, что к удару по торговому центру причастны лётчики из 52 гвардейского тяжелого бомбардировочного авиационного полка военной части № 33310.

Минобороны России подтвердило факт ракетного удара «высокоточным оружием» по району, где расположен торговый центр, однако отрицало попадание ракет по самому центру, утверждая, что удар был нанесён по ангарам ВСУ с западным вооружением на территории Кременчугского завода дорожных машин («Кредмаш»), а торговый центр «Амстор», расположенный рядом с заводом, якобы не работал и загорелся от детонации хранившихся на заводе боеприпасов. Согласно расследованию интернет-издания «Медуза», первая из запущенных ракет взорвалась в нескольких десятках метров от стены ТЦ, а вторая разрушила цех предприятия. Основываясь на фотоснимках своего источника, издание указывает, что на месте происшествия не было следов вторичной детонации боеприпасов, а рядом с торговым центром отсутствуют какие-либо ангары, где теоретически могли бы храниться боеприпасы. Наличие склада боеприпасов на «Кредмаше» осталось недоказанным, так как никаких их следов посетившие место происшествия исследователи из Human Rights Watch и Bellingcat, не обнаружили, а Минобороны РФ не предоставило каких-либо подтверждений своему утверждению. 

Как и в других делах подобного рода, суд обосновывает ложность распространяемой информации ссылкой на заявления российского Генерального штаба Министерства обороны, который всегда отрицает любые сведения о совершённых российской армией ударах и обстрелах по гражданским объектам и мирным жителям. Однако в данном случае речь идёт не о ложных или спорных сведениях, а о таких, по поводу достоверности которых есть консенсус международного сообщества и экспертов. Доказательствами ударов являются многочисленные видеозаписи, также установлены личности убитых.

Таким образом, можно констатировать, что заявления Министерства обороны Российской Федерации о том, что гибель людей вызвана не ударом российской ракеты, а детонацией украинских боеприпасов, что торговый центр не работал и в нём не было мирных жителей, противоречат фактам, установленным независимыми расследованиями, и не соответствуют действительности. Речь идёт о доказанном военном преступлении России, которое осуждено в совместном заявлении стран Большой Семёрки (G7). Это делает преследования граждан за сообщения об этом факте военного преступления как за распространение «заведомо ложной информациипо ст. 207.3 УК РФ », как в деле Андрея Гаевского, особенно циничными и несправедливыми., 

Публикация Гаевским информации о преступлении не несёт общественной опасности и не является правонарушением. Напротив, выступления против войны и привлечение внимания общества к гибели мирных граждан являются общественно полезными действиями в соответствии с духом и принципами права. Вменённое Гаевскому высказывание является реализацией его права на свободу выражения мнения, не призывающего к насилию, и поэтому не наказуемо.

Дело против Андрея Гаевского является одним из многих уголовных дел против тех, кто открыто высказывается против войны или распространяет информацию о преступлениях российской армии в Украине. По состоянию на август 2024 года независимому правозащитному проекту «Поддержка политзаключённых. Мемориал» известно о более чем 70 случаях неправомерного лишения свободы только по ч. 2 ст. 207.3 УК РФ. Всего же в наших списках на момент подготовки настоящей справки находятся более 180 человек, лишённых свободы за антивоенную позицию. 

Особое беспокойство вызывает применение к Гаевскому принудительных мер медицинского характера. Мы не можем судить об обоснованности медицинских выводов, но вне зависимости от наличия формальных оснований для помещения в психиатрическую больницу, судебное решение о применении принудительных мер медицинского характера было вынесено по итогам рассмотрения уголовного дела. Необходимым условием применения таких мер, согласно ст. 97 УК РФ является совершение общественно опасного деяния, содержащего признаки преступления. Поскольку вменённое Гаевскому деяние, предусмотренное ст. 207.3 УК РФ, заведомо не представляет никакой общественной опасности, а сама эта статья является антиконституционной и неправовой, то и назначение Гаевскому принудительных мер медицинского характера столь же незаконно, как и его уголовное преследование. 

Недобровольное нахождение в психиатрической больнице является по сути формой лишения свободы и ограничением прав, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах и Конституцией России. Таким образом, решение о помещении Андрея Гаевского в специализированный психиатрический стационар ограничивает его права без необходимых для этого оснований.

Подобное принудительное содержание в психиатрической больнице за выражение мнения является ничем иным, как применением карательной психиатрии по отношению к оппонентам власти. Такая практика становится всё более распространённой, в частности, наш проект признал политзаключёнными принудительно помещённых в лечебные учреждения Александра Габышева, Алексея Оношкина, Марию Семеренко, Ольгу Трифонову. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело по ст. 207.3 УК РФ против Андрея Гаевского является политически мотивированным, направленным на недобровольное прекращение или изменение характера публичной деятельности критиков власти, а также устрашение противников агрессивной войны, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий, а лишение свободы было применено к нему в нарушение права на свободу выражения мнения, на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах. Мы считаем, что преследование людей за их антивоенную позицию связано исключительно с их политическими взглядами и осуществлением ими свободы высказывания.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Андрея Гаевского политическим заключённым, требует немедленного освободить его и прекратить его уголовное преследование.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат: Шарапов Ильнур Ильгизович.

Публикации в СМИ:

9 июля 2023 года. Meduza. «Горел даже асфальт» Год назад Россия ударила по торговому центру в Кременчуге, погиб 21 человек. Vanity Fair вспоминает тот день вместе с выжившими

7 июня 2024 года. Медиазона. Обвиняемому по делу о военных «фейках» москвичу назначили принудительное лечение

7 июня 2024 года. ОВД-Инфо. Москвичу назначили принудительное лечение из-за поста о Буче

Дата обновления справки: 07.09.2024 г.