Габитов Асламбек Жанбекович

Полное описание

В обвинительном заключении указывается, что Асламбек Габитов в 2014–2015 годах переводил деньги якобы для финансирования террористической организации ИГИЛ. Во всех случаях для этого Асламбек Габитов использовал свои банковские карты АО «Сургутнефтегазбанк» и ПАО «Сбербанк». Факты переводов подтверждаются выписками по счетам и самим Габитовым не оспариваются. Однако осуждённый вины не признаёт и указывает, что не имел цели финансировать терроризм и незаконные вооружённые формирования. 

Первый эпизод перевода денежных средств Габитовым якобы на финансирование незаконного вооружённого формирования (ИГИЛ) имел место 17 февраля 2014 года. Это деяние квалифицировано по ч. 1 ст. 208 УК РФ («Финансирование вооружённого формирования, не предусмотренного федеральным законом»). Габитов перевёл через банкомат со своей карты 5000 рублей своему знакомому Рукавичникову И. Л. Через 5 лет после этого, в 2019 году, приговором Центрального окружного военного суда Рукавичников был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ («Финансирование терроризма»). Согласно этому приговору, Рукавичников финансировал терроризм с 27 апреля 2014 года по 3 января 2016 года. В обвинительном заключении по делу Габитова доказательствами по этому эпизоду, кроме выписок со счетов, являются также показания самого Рукавичникова, который утверждает, что собирал деньги для финансирования терроризма, о чём лично сообщил Габитову, так что последний был осведомлён, куда направлялись его деньги. Обвиняемый, в свою очередь, рассказал, что дал деньги Рукавичникову в долг, и позднее тот вернул ему всю сумму наличными. В суде по обвинению Асламбека Габитова этот эпизод не рассматривался, так как по решению Центрального окружного военного суда от 21 февраля 2024 года уголовное преследование Габитова в связи с этим переводом, квалифицированным по ч. 1 ст. 208 УК РФ («Финансирование вооружённого формирования, не предусмотренного федеральным законом»), было прекращено в связи с истечением срока давности.

Второй эпизод перевода денежных средств Габитовым якобы на финансирование незаконного вооружённого формирования (ИГИЛ) имел место 20 августа 2014 года. Это деяние Габитова также квалифицировано по ч. 1 ст. 208 УК РФ («Финансирование вооружённого формирования, не предусмотренного федеральным законом»). В этот день Асламбек Габитов перевёл со своего счёта через банкомат 8000 рублей своему коллеге по работе Рустему Сальманову. По версии следствия, на тот момент Габитов знал, что Сальманов уехал из РФ воевать в Сирию. Таким образом, деньги Габитов переводил на его оснащение для участия в войне в Сирии в рядах ИГИЛ. Доказательствами этой версии следствия являются показания свидетелей, положенные судом в основу приговора. 

Во-первых, это показания коллеги Габитова и Сальманова по работе — Бикмухаметова И. Я. Свидетель утверждает, что Габитов и Сальманов были приятелями и разделяли приверженность к радикальной форме ислама. По словам Бикмухаметова, Сальманов неоднократно заявлял, что «они должны помогать братьям в Сирии финансово, духовно, а лучше физически, то есть самим принять участие в боевых действиях. Габитов в свою очередь поддерживал идеи Сальманова и говорил, что, если бы не его семья (жена, дети) он бы сам поехал в Сирию». Также Сальманов перед своим отправлением 16 августа 2014 года в ОАЭ, а затем в Сирию предупредил Бикмухаметова о своих планах. Кроме того, Сальманов якобы попросил Бикмухаметова об услуге — найти ему надёжного человека в Уфе, через которого перед отлётом он мог бы передать жене свою банковскую карту, на которую должны были поступить деньги от работодателя в связи с увольнением. Бикмухаметов посоветовал Сальманову обратиться к своему однокурснику — Булату Хабибуллину. Бикмухаметов рассказал, что, по его сведениям, Сальманов и Хабибуллин встретились, и Сальманов передал тому карту, пин-код и записку с адресом жены. Позднее Сальманов связывался с Бикмухаметовым, пересылал ему свои фотографии, вероятно, из Сирии, а также жаловался, что жене карту никто не передал, деньги жена не получила и ему не перевела. Бикмухаметов пытался узнать у Хабибуллина про карту, но тот не давал чёткого ответа. Осенью Бикмухаметов встречался с Асламбеком Габитовым и обсуждал отъезд Сальманова в Сирию. Тогда Габитов якобы рассказал Бикмухаметову, что перевёл товарищу 8000 рублей «для помощи в борьбе с правительственными войсками Сирии». Как говорит Бикмухаметов, «на тот момент Габитов А. гордился тем, что отправил деньги Сальманову в Сирию. Габитов А. говорил, что данные деньги помогут братьям мусульманам в борьбе с правительственными войсками Сирии». 

Во-вторых, в основу приговора положены показания жены Рустема Сальманова Кунтувгановой А. А., которая рассказала, что в село в Республике Башкортостан, где она проживала с детьми, 14 августа 2014 года приехал с рабочей вахты её супруг Сальманов. Он рассказал, что сотрудники полиции подозревают его в убийстве человека, поэтому она должна поехать с ним в леса под Екатеринбургом и там скрываться. Затем он заявил, что им нужно срочно ехать в Сирию «с целью поддержки своих братьев мусульман в священной войне (джихада) с “неверными” (кяфирами)». От предложений ехать с мужем Кунтувганова отказалась, так как была беременна. Она рассказала, что по дороге к ней муж продал свои машину, ноутбук и пневматический пистолет, чтобы выручить деньги для покупки билетов на авиарейс из РФ. 15 августа он уехал в Уфу, а затем из Екатеринбурга вылетел в ОАЭ. Через несколько дней Сальманов связался с женой и попросил найти мужчину по имени Булат, у которого должна была быть его банковская карта. Якобы муж просил передать Булату, чтобы тот перевёл деньги на счёт, который он укажет. Кунтувганова искать Булата не стала, а обратилась в ФСБ с заявлением «о том, что Сальманов Р. Р. уехал за границу с целью участия в боевых действиях на территории Сирийской Арабской Республики, в международной террористической организации ИГИЛ». Кунтувганова уверена, что всякий, кто переводил деньги мужу после его отъезда в Сирию, переводил их на финансирование терроризма.

Также суд положил в основу приговора показания сотрудников и знакомых Габитова и Сальманова, которые рассказывали, что эти люди поддерживали дружеские отношения и вместе молились. Засекреченный свидетель «Петров Д. И.» рассказал, что оба придерживались радикального ислама, а Габитов поддерживал боевиков и высказывался о необходимости оказывать им финансовую помощь. Аналогичные показания дал свидетель Казаков К. В., который добавил, что Габитов говорил ему о переводе 8 тысяч рублей Рустаму с целью такого финансирования. 

Сам Асламбек Габитов рассказал, что 20 августа 2014 года в одном из мессенджеров с ним связался его коллега Сальманов Р. Р. и попросил дать ему в долг до зарплаты 8 тысяч рублей. Габитов говорит, что близко с Сальмановым не общался, но у него были свободные деньги, и он решил помочь. В сентябре Габитов узнал, что Сальманов уволился из организации, он пытался ему позвонить, но его телефон не отвечал. Тогда Габитов решил простить ему долг, поэтому не стал его искать, не связывался с его родственниками и не знал, что тот уехал в Сирию.

Третий эпизод перевода денежных средств Габитовым якобы на финансирование терроризма, квалифицированный уже по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, имел место 22 декабря 2015 года. В этот день Габитов сделал два перевода через банкомат на счёт Папушиной А. С. С разницей в две минуты он перевёл 200 и 300 рублей. Обвинение считает, что Папушина А. С. причастна к организации финансирования международной террористической организации ИГИЛ. С 10 сентября 2015 года по 15 января 2016 года Папушина А. С. открыла на своё имя банковские карты и электронные кошельки для сбора средств в фонд «Мухаджирун». Поступившие на её счета денежные средства Папушина переводила владельцам фонда для финансирования терроризма. 26 ноября 2020 года приговором Второго Западного окружного военного суда Папушина А. С. была признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 205.1 УК РФ («Организация финансирования терроризма»). 

Перевод Асламбеком Габитовым 500 рублей на счёт Папушиной квалифицирован как финансирование терроризма. Обвинение и суд сочли доказательствами этого обвинения те же показания, что и по эпизоду с переводом денег Сальманову. Кроме того, в судебном заседании был допрошен свидетель — сотрудник Сбербанка, который рассказал, что факт перевода подтверждается списанием денежной суммы со счёта отправителя. Эти показания понадобились в связи с тем, что в банковских выписках со счёта Габитова были отображены оба платежа от 22 декабря 2015 года, а вот на счету Папушиной отразился только один — на сумму 200 рублей. Этот недостаток специалист Сбербанка объяснил «истечением пятилетнего срока хранения банковских сведений».

Асламбек Габитов заявляет, что увидел «где-то в социальных сетях» объявления о сборе средств на благотворительность, вероятно, в фонд «Мухаджирун», якобы средства собирались на помощь малоимущим и больным. Габитов решил помочь, он точно не помнит, когда делал эти конкретные переводы и где нашёл данные счёта Папушиной, так как в те годы нередко делал такие благотворительные взносы, желая помочь людям.

14 марта 2024 года судебная коллегия Центрального военного суда под председательством судьи Гладких Сергея Анатольевича признала Асламбека Габитова виновным и приговорила к 12 годам лишения свободы в колонии строгого режима с ограничением свободы на срок 1 год.

Приговор обжалован осуждённым, Апелляционный военный суд оставил приговор без изменения.

1 июня 2022 года Асламбек Габитов был включён в Перечень террористов Росфинмониторинга с пометкой о причастности к терроризму.

Признаки политической мотивации и незаконности преследования

Изучив доступные на данный момент материалы дела и приговор, мы пришли к выводу о том, что преследование Асламбека Габитова имеет признаки политической мотивации, а суд над ним прошёл с выраженным обвинительным уклоном.

Свидетели обвинения дали в суде противоречивые показания. Эти противоречия, на наш взгляд, не позволяли прийти к однозначному выводу о наличии у Габитова умысла на финансирование терроризма. При этом суд уклонился от разрешения противоречий, положив в основу приговора показания свидетелей, наиболее отвечающие версии обвинения.

Так, судом были приняты показания Бикмухаметова И. Я. — коллеги и бригадира Габитова и Сальманова. Этот человек рассказал о том, что он сообщил Сальманову контактные данные своего однокурсника Хабибуллина, чтобы они встретились в Уфе для передачи банковской карты. Он заявил, что сам эту карту не получал, а Сальманов «попросил найти доверенное лицо с кем можно увидеться в городе Уфа с целью передачи своей банковской карты для получения денежных средств от работодателя, после чего их необходимо было либо отправить ему по переданным банковским реквизитам, либо обналичить и отдать его супруге, чтобы она перевела ему». 

Одновременно, в обвинительном заключении содержатся показания Булата Хабибуллина, который подробно и последовательно объясняет, почему в августе 2014 года он оказался в одном городе со своим другом Бикмухаметовым. Далее Хабибуллин заявляет, что никогда не знал Сальманова и не встречался с ним. Хабибуллин рассказывает: «…в один из дней его нахождения в гор. Нефтеюганске Ханты-Мансийского автономного округа-Югры, Бикмухаметов И.Я. передал банковскую карту, объяснив, что указанная карта принадлежит его коллеге по работе (брату мусульманину), с которым он вместе ранее работал в ПАО “Сургутнефтегаз” и данную банковскую карту должен был отвезти в гор. Уфа и отдать неизвестной ему женщине, которая проживает в гор. Уфа и которая являлась одной из жён как впоследствии ему стало известно Сальманова Р.Р., то есть данная банковская карта принадлежала Сальманову Р.Р.». Также Хабибуллин говорит, что «на оборотной стороне банковской карты имелась наклейка с указанием пин-кода, также на отдельном листе бумаги Бикмухаметов И.Я. передал ему данные женщины, которой должен был передать указанную банковскую карту». 

В этих же показаниях Хабибуллина содержится фрагмент, противоречащий приведённому выше описанию данных ему инструкций, он звучит так: «Кроме того, со слов Бикмухаметова И.Я. на данную банковскую карту должны были поступить денежные средства от работодателя Сальманова Р.Р., после чего их необходимо было либо отправить Сальманову Р.Р. по переданным банковским реквизитам, либо снять с банковской карты денежные средства и отдать его супруге, чтобы та перевела Сальманову Р.Р.». Что буквально слово в слово (за исключением фрагмента, с кем же всё-таки встречался Сальманов и кому оставлял карту) соответствует аналогичным показаниям Бикмухаметова, приведённым выше. Однако противоречит всей логике развития событий — сложно понять, для чего Сальманов передаёт банковскую карту через Бикмухаметова незнакомому ему Хабибуллину, прикрепляя к ней адрес своей жены. Невозможно установить однозначно, просил ли Сальманов передать банковскую карточку, на которую должны были поступить деньги, положенные ему при увольнении, своей беременной жене и троим детям, или снять их и отправить ему в Сирию. Если последнее, то совершенно непонятно, почему Сальманов не взял банковскую карту с собой: находясь за границей, он сам мог бы распоряжаться денежными средствами, например, переводить их через приложение.

Не добавляют ясности в этом вопросе и показания жены Сальманова, которая якобы сама обратилась в ФСБ сразу же после отъезда её мужа в ОАЭ. Вызывает сомнение такая инициатива женщины, проживающей с тремя детьми в селе в Башкортостане, тем более что, согласно её показаниям, кроме его слов о желании в дальнейшем перебраться в Сирию, она ничего о его «террористической деятельности» не знала. Со слов жены дела с картой обстояли так: «Находясь там [ОАЭ], через несколько дней Сальманов Р.Р. связался с ней с помощью мессенджера “WhatsApp” и сказал, чтобы она нашла мужчину по имени Булат, которому он перед отъездом оставил свою зарплатную банковскую карточку, куда ему должны были перевести заработную плату, чтобы Булат в свою очередь перевел деньги на счет, который он скажет». В этом варианте инструкций от Сальманова непонятно, зачем вообще нужна связь его жены с Хабибуллиным, если карта и денежные средства ей не предназначались, а перевод должен был сделать сам Хабибуллин, контакты которого и так у Сальманова были.

В любом случае, никакие денежные средства, поступившие на банковский счёт Сальманова после 16 августа 2014 года, когда он покинул РФ, ему не достались. Булат Хабибуллин, у которого в тот момент были финансовые затруднения, попросту снял с карты все поступившие туда деньги, потратил их на свои нужды, а карту выбросил. Об этом заявляет он сам и свидетельствует Бикмухаметов, которому звонил расстроенный Сальманов и говорил, что ни карты, ни денег его жене не передали. Такое развитие событий подтверждают и выписки по банковской карте Сальманова. 

14 августа, когда он срочно покидает место работы и едет в село к жене, на его счёт поступает зарплата — 40 351 рубль. Он снимает все эти деньги 15 августа перед своим вылетом из Екатеринбурга 16 августа. 20 августа Сальманову поступает перевод от Габитова — 8000 рублей. Из этих денег около 5000 рублей автоматически уходят на погашение кредита Сальманова. 21 августа баланс карты проверяют в Нефтеюганске, там в это время находятся Бикмухаметов и Хабибуллин. Сразу после предоставления информации о положительном балансе, с карты снимают оставшиеся 3000 рублей. Деньги за расчёт при увольнении — 45 тысяч рублей, которые поступили двумя траншами 28 августа и 15 сентября 2014 года — сразу же снимались в Тюмени Хабибуллиным и были им фактически похищены.

Никаких вещественных доказательств того, что Сальманов сообщил Габитову, что он просит у него деньги на финансирование своего участия в незаконном вооружённом формировании, в суд не представлено. Отсутствуют запись разговора, переписка. Не допрошен сам Рустем Сальманов. Если он действительно просил деньги у Асламбека Габитова на вооружение и экипировку, почему он оставил карту в России? Сальманов сам мог воспользоваться деньгами, полученными от Габитова, именно в этих целях. Однако он оставил карту в РФ, передал её то ли другу, то ли незнакомому человеку, что судом однозначно не установлено. Приклеил на карточку пин-код, передал записку с адресом жены, которой, по свидетельству Хабибуллина, он должен был отдать карту. Есть все основания полагать, что, не имея возможности оставить жене и детям деньги перед своим отъездом, он решил оставить ей то, что ему должен был перечислить работодатель при увольнении. Также и у Габитова он просит денег для своей семьи. Когда Сальманов обратился к Габитову с просьбой перевести ему деньги, банковской карты на руках у него уже не было. Сальманов полагал, что эту карточку передадут его жене. Сведения о том, что он просил именно снять эти деньги, а потом перевести ему, содержатся только в противоречивых и нелогичных показаниях некоторых свидетелей.

О том, что Асламбек Габитов хвастался тем, что перевёл деньги брату-мусульманину, уехавшему в Сирию, говорят также свидетели: засекреченный «Петров» и свидетель Казаков К. В.

Наш Проект давно и последовательно критикует практику использования засекреченных свидетелей, всё шире применяющуюся в уголовных делах, расследуемых ФСБ. Такие свидетели дают показания не присутствуя в зале суда, с изменёнными компьютером голосами, их лица не демонстрируются на экране в суде, а личность может быть известна только следователю и суду. 

Совет Европы на основе прецедентного права ЕСПЧ в Рекомендациях № (2005) 9 «О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием», п. 21 Приложения к ним, указывает, что приговор не должен основываться исключительно или в значительной степени на показаниях, данных «анонимными» свидетелями. Согласно п. 19 и 20 того же Приложения, «дача показаний под псевдонимом должна являться исключительной мерой безопасности и применяться в случае серьёзной угрозы жизни или свободе лица, обладающего значимой доказательственной информацией и заслуживающего доверия; стороны должны иметь право оспорить правомерность использования данной меры безопасности».

В деле Габитова следствие, вопреки вышеназванным Рекомендациям, не представило в суд оснований, по которым засекречивание «Петрова» было необходимо.

Мы считаем, что практика засекречивания свидетелей в целом упрощает фабрикацию доказательств и ограничивает право обвиняемых на эффективную защиту от предъявленного обвинения. 

Одновременно свидетель Казаков К. В. является «серийным» свидетелем и даёт аналогичные показания по многим уголовным делам, касающимся мусульман в ХМАО, — например, по уголовному делу в отношении Алиева и Искибаева, находящегося в производстве Центрального военного суда и ряду других.

Показания свидетелей «Петрова» и Казакова о том, что Габитов был якобы осведомлён о назначении денежных средств, одолженных Сальманову, по своей сути основаны на догадках, так как разговоры якобы происходили один на один, они не подтверждены иными свидетелями по делу, в том числе и теми, на которых они ссылаются как на лиц, общавшихся с Габитовым. При этом, с их слов, источником осведомленности для них стал сам Асламбек Габитов, который и в ходе следствия, и в суде последовательно отрицает, что говорил что-то подобное. 

При этом суд кладёт их в основу приговора, указывая одновременно, что показания свидетеля Хабибуллина, как и некоторых других свидетелей, не подтверждающих версию следствия о приверженности Габитова радикальному исламу и желании его финансировать терроризм, доказательного значения по делу не имеют. 

По второму эпизоду, связанному с переводом 500 рублей Папушиной, умысел на финансирование терроризма, нашему мнению, не доказан и в принципе не доказывался. В приговоре суд указывает, что одни и те же доказательства он кладёт в основу своего решения по обоим эпизодам. Также и в обвинительном заключении показания свидетелей из эпизода с Сальмановым просто скопированы и представлены как доказательства по эпизоду с Папушиной. Однако показания свидетелей Бикмухаметова И. Я., Казакова К. В., Нурисламова В. Ф., Сагандыковой К. М., Гасанова М. Г., Кельдимуратовой А. Е., Шамсутдинова Ф. Н., Кельдимуратова М. З., Усупжанова К. Ж., Новикова Е. Л., Кунтувгановой А. А., Рукавичникова И. Л., Хабибуллина Б. Н., Габитова Ж. С., Еремеева И. В., Пихтовникова А. С., «Петрова Д. И.» и ещё 12 указанных в обвинительном заключении лиц, якобы «свидетелей» по делу, вообще не имеют никакого отношения к данному эпизоду.

Во-первых, следствием однозначно не установлена сумма, переведённая Габитовым на счёт Папушиной. Выпиской по счёту Габитова зафиксировано два перевода, сделанные почти одновременно через банкомат: на сумму 200 и 300 рублей. Выпиской по счёту Папушиной зафиксировано лишь поступление 200 рублей. Показания представителя Сбербанка, указавшего, что перевод в 300 рублей не зафиксирован в связи с истечением срока давности хранения данных, представляются неубедительными, так как информация о переводе 200 рублей, сделанном на 2 минуты раньше, в выписке имеется. При переводе денежных средств через банкомат возможны сбои, связанные с перебоями питания и другими неполадками в работе оборудования, в результате которых операции могут ложно фиксироваться или не отражаться в реестре операций. В таких случаях должна рассматриваться вся совокупность следов финансовой операции, то есть и исходящий и входящий списки операций, реальное поступление вносимых денежных средств в банкомат, выданные клиенту подтверждающие документы об операции и др. В данном случае, по нашему мнению, судом противоречие не разрешено, а инкриминируемая сумма перевода однозначно не установлена. 

Во-вторых, защита Асламбека Габитова справедливо указывает на отсутствие доказательств наличия у него преступного умысла. Из копии приговора второго Западного окружного военного суда от 26 ноября 2020 года следует, что Папушина А. С. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 205.1 УК РФ, и осуждена на 11 лет лишения свободы. В тексте этого вступившего в законную силу приговора указано, что объявления о сборе денежных средств в сообществах фонда «Мухаджирун» и Папушиной были размещены именно с указанием о благотворительных целях. Таким образом, лица, перечислявшие деньги по представленным Папушиной реквизитам банковских карт, не были осведомлены об истинных целях сбора денежных средств и не могли быть осведомлены иначе, кроме как самой Папушиной. При этом Асламбек Габитов категорически отрицает своё знакомство с Папушиной, ни один свидетель о таком знакомстве не говорит, а сама Папушина ни следствием ни судом не допрашивалась.

Таким образом, мы приходим к выводу, что по эпизоду с Сальмановым следствием в суд были представлены показания свидетелей, противоречащие друг другу, в основу приговора выборочно положены показания, наиболее отвечающие версии стороны обвинения. Также в значительной степени приговор основывается на показаниях «серийного» и «тайного» свидетелей, что в последнем случае противоречит рекомендациям ЕСПЧ. Доказательств наличия у Асламбека Габитова умысла на финансирование терроризма по эпизоду с Папушиной не представлено, а сумма перевода однозначно не установлена. При этом наказание Габитову в виде 12 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима мы считаем несоразмерным его предполагаемым деяниям.

Неправомерность обвинения по ч. 1 ст. 208 УК РФ 

Один из эпизодов перевода денег Габитовым, ставший основанием для его лишения свободы, квалифицирован следствием по ч. 1 ст. 208 УК РФ (в редакции Федерального закона от 05.05.2014 г. №130-ФЗ) как «Финансирование вооружённого формирования, не предусмотренного федеральным законом». При этом под вооружённым формированием, не предусмотренным российским федеральным законом, следствие и суд понимают ИГИЛ. Однако, ИГИЛ, как и любое иное вооружённое формирование за пределами РФ, заведомо не может быть предусмотрено в законодательстве России. Российская правоприменительная практика в целом не рассматривает создание и финансирование любых вооружённых формирований за пределами России само по себе как преступление: иллюстрацией тому являются многочисленные НВФ на территории Донецкой и Луганской областей в период 2014-2022 годов. 

Этот вывод подтверждается и системным анализом ст. 208 УК РФ, в ч.2 которой законодатель отдельно упоминает вооружённое формирование, не предусмотренное федеральным законом и отдельно — вооружённое формирование на территории иностранного государства, не предусмотренное законодательством данного государства. 

Таким образом, положения ч. 1 ст. 208 УК РФ могут быть применены только к формированию, действующему на территории России, тогда как ИГИЛ таковым не является.

Исходя из вышеизложенного, мы полагаем, что обвинение Габитова по ч. 1 ст. 208 УК РФ за предполагаемое финансирование ИГИЛ, является неправомерным.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Асламбека Габитова имеет признаки политической мотивации, с большой вероятностью связано с его религиозными убеждениями и направлено на упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы с большой вероятностью нарушает права Габитова на справедливое судебное разбирательство, свободу совести и религии, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ, Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» требует отмены судебных актов, принятых в связи с уголовным преследованием Асламбека Габитова, и повторного рассмотрения его дела с соблюдением всех международно-правовых стандартов справедливого суда.

Включение людей в список лиц, подвергающихся уголовному преследованию, в котором с большой вероятностью присутствуют признаки политической мотивации и серьёзного нарушения закона, не означает ни согласия с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокат — Довбыш Алексей Анатольевич.

Публикации в СМИ:

3 сентября 2024 года. Вести Югория. Житель Югры осужден на 12 лет за финансирование терроризма

Дата составления справки: 05.04.2025 г.