Полное описание

Панченко Виталий Васильевич родился 13 февраля 1988 года, гражданин Украины, житель Винницы, военнослужащий 61-й отдельной механизированной бригады ВСУ. 12 декабря 2024 года приговорён по п.п. «а» и «в» ч. 2 ст. 205 УК РФ («Террористический акт, совершённый группой лиц по предварительному сговору, повлёкший тяжкие последствия») к 15 годам лишения свободы с отбыванием первых 3 лет в тюрьме, оставшихся — в колонии строгого режима. Взят в плен 15 августа 2024 года.

Дмитраков Иван Михайлович родился 3 августа 1994 года, гражданин Украины, житель города Бершадь Винницкой области Украины, военнослужащий 61-й отдельной механизированной бригады ВСУ, командир отделения. 12 декабря 2024 года приговорён по п.п. «а» и «в» ч. 2 ст. 205 УК РФ («Террористический акт, совершённый группой лиц по предварительному сговору, повлёкший тяжкие последствия») к 14 годам лишения свободы с отбыванием первых 3 лет в тюрьме, оставшихся — в колонии строгого режима. Взят в плен 15 августа 2024 года.

Описание дела 

6 августа 2024 года украинская армия начала контрнаступление, перешла государственную границу России и вошла на территорию Курской области. Уже вечером этого дня глава СКР Александр Бастрыкин поручил врио своего заместителя, руководителя главного военного следственного управления (ГВСУ) СКР Константину Корпусову, возбудить уголовное дело «по факту нападения на населённые пункты Курской области».

7 августа МИД РФ назвал атаку ВСУ на Курскую область терактом и пообещал, что Следственный комитет РФ даст этому правовую оценку. «Речь идёт об очередном террористическом акте. Он очевидно направлен против мирного населения, против гражданского населения. <…> Наш Следственный комитет, наши правоохранительные органы, безусловно, не только дадут этому оценку, соберут доказательства, предпримут все необходимые меры для того, чтобы всё это, как всегда, дошло до суда и было квалифицировано соответствующим образом, но и вся эта преступная нечисть с Банковой, которая мотивируется киевским режимом, получила по заслугам», — заявила официальный представитель МИД РФ Мария Захарова. 

В тот же день, как сообщал «Коммерсантъ», СКР возбудил уголовное дело. «Военными следственными органами СК России продолжается расследование уголовного дела, возбуждённого в связи с преступными действиями ВСУ в Курской области по признакам преступлений, предусмотренных статьями 205, 105, 222, 222.1, 222.2, 317 и 318 УК РФ», — заявила официальный представитель СКР Светлана Петренко 12 августа 2024 года.

Среди военнослужащих, участвовавших в действиях украинской армии в этом регионе, были и жители Винницкой области Украины 36-летний Виталий Панченко и 30-летний Иван Дмитраков.

15 августа 2024 года разведчики ВСУ Панченко и Дмитраков в ходе выполнения боевого задания в Курской области были взяты в плен военнослужащими «Батальона “Питерского”», сформированного из бывших «вагнеровцев» и входящего в состав Специального отряда быстрого реагирования (СОБР) «Ахмат» Росгвардии. 17 августа в Telegram-канале Рамзана Кадырова был выложен ролик с их «допросом» бывшим командиром «Ахмата» Апты Алаудиновым, с апреля 2024 года — заместителем начальника Главного военно-политического управления Вооружённых сил РФ. На видео явно запуганные пленные отвечают на его вопросы с замотанными скотчем руками, Алаудинов обзывает их и насмехается над ними. В том же месте и в то же время был снят ролик, где Панченко и Дмитраков, будучи связанными скотчем, говорят на камеру своеобразную «речёвку», в которой произносят лозунги «Ахмат — сила!», «Аллах Акбар!» и славят Алаутдинова.

Также в августе 2024 года на российском канале RT были размещены интервью с Панченко и Дмитраковым, в которых они рассказывают об обстоятельствах взятия в плен.

«В ходе боев с вооружёнными формированиями Украины, вторгшимися на приграничную территорию Курской области, Панченко и Дмитраков были взяты в плен, а в последующем переданы следственным органам», — сообщило 9 сентября 2024 года Главное военное следственное управление (ГВСУ) Следственного комитета России (СКР).

По утверждению следствия, 7 августа 2024 года Виталий Панченко и Иван Дмитраков, «действуя в составе ВФУ, вооружённые автоматическим стрелковым и крупнокалиберным огнестрельным оружием, с использованием взрывных устройств, а также военной техники, незаконно пересекли Государственную границу РФ. Находясь на территории нашей страны, в целях устрашения населения, причинения значительного имущественного ущерба и дестабилизации деятельности органов государственной власти, указанные лица неоднократно открывали огонь на поражение, как по российским военнослужащим, так и по мирному населению».

Кроме того, Виталий Панченко, по утверждению военного управления СК от 9 сентября 2024 года, «действуя совместно с другими украинскими военнослужащими, применяя физическую силу и угрожая оружием, поместил трёх граждан РФ против их воли в кузов грузового автомобиля, после чего они были вывезены на территорию Украины. Повторно нарушив Госграницу, Панченко, наряду с другими военнослужащими Украины, действуя из корыстной заинтересованности, не вызванной необходимостью, безвозмездно изъял продукты питания из продовольственного магазина в городе Судже Курской области».

«Главным военным следственным управлением СК России возбуждено уголовное дело в отношении солдат 61 отдельной механизированной бригады ВСУ Виталия Панченко и Ивана Дмитракова. Они подозреваются в покушении на убийство (ч. 3 ст. 30 и п.п. “а”, “б”, “е”, “ж” и “л” ч. 2 ст. 105 УК РФ), совершении террористического акта (п. “б” ч. 3 ст. 205 УК РФ), посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительных органов (ст. 317 УК РФ), применении насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей (ч. 2 ст. 318 УК РФ), незаконном пересечении Государственной границы РФ (ч. 3 ст. 322 УК РФ) и совершении ряда иных преступлений. Кроме того, Панченко также подозревается в похищении человека (пп. “а” и “в” ч. 3 ст. 126 УК РФ) и мародёрстве (пп. “а”, “б” и “в” ч. 4 ст. 356.1 УК РФ)», — проинформировало в тот же день ведомство.

21 октября 2024 года Главное военное следственное управление СКР сообщило, что по ходатайству следствия суд в Курске избрал в отношении подозреваемых меру пресечения в виде заключения под стражу. Среди обвинений следственный орган указал участие Панченко в похищении «трёх граждан РФ».

Через 11 дней, 2 ноября 2024 года, Главное военное следственное управление заявило о завершении расследования уголовного дела против Виталия Панченко и Ивана Дмитракова и направлении его с обвинительным заключением в суд для рассмотрения по существу. «Они обвиняются в совершении террористического акта на территории Курской области (пп. “а” и “в” ч. 2 ст. 205 УК РФ)», — пояснило управление.

12 декабря 2024 года судья 2-го Западного окружного военного суда в Москве Какадеев Антон Игоревич признал виновными украинских военнослужащих по ч. 2 ст. 205 УК РФ в совершении террористического акта группой лиц по предварительному сговору, повлекшего наступление тяжких последствий. Суд согласился с позицией гособвинителя — представителя Главной военной прокуратуры — и приговорил Виталия Панченко к 15 годам, Дмитракова — к 14 годам лишения свободы с отбыванием первых 3 лет в тюрьме, оставшегося срока — в колонии строгого режима. 

«В суде установлено, что в августе обвиняемые совместно с другими военнослужащими незаконно вторглись на территорию Суджанского района Курской области в целях осуществления террористической деятельности и дезорганизации работы органов государственной власти, органов местного самоуправления Российской Федерации. На протяжении нескольких дней боевики принимали участие в нападении, блокировании и удержании под вооружённым контролем территории г. Суджа. Они запугивали и устрашали местное население, неоднократно открывали огонь на поражение по российским военнослужащим и мирным гражданам», — проинформировала Главная военная прокуратура РФ в своём пресс-релизе о сути приговора.

Кроме того, военная прокуратура отметила, что Виталий Панченко также совместно с другими украинскими военнослужащими принял участие в похищении и незаконном перемещении на территорию Сумской области Украины 11 российских призывников и троих неустановленных гражданских лиц. Кроме того, по заявлению ведомства, он похитил из магазина «Пятёрочка» продовольственные товары, чем причинил собственнику имущественный ущерб в размере свыше 6 млн рублей.

26 декабря 2024 года адвокат одного из осуждённых подал апелляционную жалобу на приговор. Она была рассмотрена 17 марта 2025 года, приговор был оставлен без изменения.

18 ноября 2024 года Панченко и Дмитракова внесли в Перечень террористов Росфинмониторинга.

Основания признания политзаключёнными

И следствие, и суд официально декларировали, что Виталий Панченко и Иван Дмитраков являются военнослужащими украинской армии и взяты в плен российскими войсками в ходе выполнения ими своего служебного задания. Несмотря на публичные обвинения следственными органами РФ Виталия Панченко в похищении людей и мародёрстве, официально эти обвинения предъявлены ему не были. В итоге обоих военнопленных обвинили только по ч. 2 ст. 205 УК РФ в террористическом акте, который заключался в том, что они в составе Вооружённых сил Украины совместно с другими военнослужащими «вторглись на территорию Суджанского района Курской области» и «на протяжении нескольких дней принимали участие в нападении, блокировании и удержании под вооружённым контролем территории г. Суджа».

Необоснованность уголовного преследования за участие в вооружённом конфликте

2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война Российской Федерации против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство.

Таким образом, с точки зрения международного права военные действия РФ против Украины незаконны и преступны, а действия Украины по защите от агрессии — законны и обоснованны. Следовательно, действия Вооружённых сил Украины и её бойцов, с точки зрения как российского и украинского, так и международного права — законные действия по восстановлению конституционного порядка и отражению военной агрессии.

Согласно положениям Женевских конвенций 1949 года, которые ратифицированы Россией и Украиной, международными вооружёнными конфликтами признаются такие конфликты, когда один субъект международного права (государство) применяет вооружённую силу против другого субъекта. Таким образом, идущая война России и Украины является международным вооружённым конфликтом. Все участники этого конфликта обязаны соблюдать международное гуманитарное право. 

Согласно международным нормам, боевые действия законно ведутся сторонами на театре войны, который включает в себя территории воюющих государств, открытое море и воздушное пространство над ним. Таким образом, при переходе армией — стороной конфликта государственной границы страны-противника её статус не может меняться с законного на незаконное формирование и, соответственно, статус военнослужащих этой армии — с комбатантов на преступников (террористов). В процессе военного конфликта армия одной из сторон имеет право пересекать территорию противника и вести там боевые действия, и это не должно расцениваться как акт терроризма.

Следствием и судом не отрицается, что обвиняемые действовали в составе подразделения, входящего в единую структуру ВСУ, подчиняясь единому командованию. Тем самым солдаты Дмитраков и Панченко, являясь членами личного состава вооружённых сил стороны конфликта, являются военнопленными и не могут быть признаны террористами лишь в связи с участием в этой войне. 

Предъявленные Дмитракову и Панченко обвинения противоречат Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными, прямо запрещающей преследовать комбатантов за сам факт участия в вооружённом конфликте на одной из сторон, а именно — за выполнение своего воинского долга. 

Как подчеркивает представительница Управления Верховного комиссара ООН по правам человека Равина Шамдасани, согласно международному праву, лица, имеющие статус военнопленных, обладают иммунитетом и не могут быть привлечены к ответственности за участие в военных действиях в ходе вооружённого конфликта. Их также не должны судить за «законные действия, совершённые в условиях конфликта, даже если такие действия могут считаться преступлением в соответствии с местными законами».

Более того, на невозможность квалификации действий участников вооружённого конфликта на основании антитеррористических норм указывают, например, несколько международных договоров, направленных на борьбу с терроризмом, которые ратифицировала Российская Федерация. Так, они прямо утверждают: «Действия вооружённых сил во время вооружённого конфликта, как эти термины понимаются в международном гуманитарном праве, которые регулируются этим правом, не регулируются настоящей Конвенцией, как и не регулируются ею действия, предпринимаемые вооружёнными силами государства в целях осуществления их официальных функций, поскольку они регулируются другими нормами международного права». Подобные положения закреплены в Конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 года (ст. 21), Конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года (ст. 19) и Конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 года (ст. 4). 

Тем самым эти договоры исключают квалификацию действий личного состава сторон конфликта, осуществляемых в рамках этой войны, как террористических. Они должны быть оценены в соответствии с международным гуманитарным правом, которое, в свою очередь, не подразумевает ответственность лишь за обычное участие в боевых действиях.

Отметим, что незаконны даже допросы и иные процессуальные действия, совершаемые с военнопленными в качестве обвиняемых. III Женевская конвенция подробно регламентирует обращение с военнопленными — в частности, ст. 17 устанавливает, что недопустимо осуществлять следственные действия с военнослужащими, оказавшимися в плену, в связи с самим фактом их принадлежности к вооружённым силам противоборствующей стороны. Военнопленный обязан сообщить только свою фамилию, имя и звание, дату рождения и личный номер. Ни при каких обстоятельствах его нельзя принуждать давать какие-либо иные сведения. Следовательно, самим фактом осуществления уголовного производства права этих лиц уже были нарушены. Ст. 13 и 14 III Женевской конвенции запрещают посягательство на человеческое достоинство, в частности оскорбительное и унижающее обращение военнопленных. Это требование было нарушено, когда Панченко и Дмитракова заставили публично произносить речевки и лозунги и затем опубликовали это в сети.

Украинским военнослужащим, судя по сообщениям СК и Главной военной прокуратуры, вменялось, среди прочего, что они «неоднократно открывали огонь на поражение, как по российским военнослужащим, так и по мирному населению». Если поражение живой силы противника в ходе вооружённого конфликта является легитимным действием, то мирные жители оккупированных в августе 2024 года украинскими войсками сёл и городов Курской области подпадают под защиту Женевской Конвенции о защите гражданского населения во время войны 1949 года, запрещающей, в частности, не только безусловно «огонь на поражение» по ним, но и необоснованный соображениями безопасности запрет на эвакуацию. 

По данным «Медиазоны», по состоянию на март 2025 года во 2-й Западный окружной военный суд поступили дела в отношении 115 бойцов ВСУ, взятых в плен в Курской области. Всех обвиняют, как и фигурантов этого дела, по п.п. «а» и «в» ч. 2 ст. 205 УК РФ. Первые дела по этой категории военнопленных начали рассматривать ещё в ноябре 2024 года, но затем окружной военный суд засекретил все имена обвиняемых. Засекречены и материалы уголовных дел, судебные заседания проходят в закрытом режиме, поэтому нам неизвестны и доказательства обвинения по делу в отношении Панченко и Дмитракова.

Однако мы видим, что фабула обвинения, публично декларируемая следствием в отношении украинских военнослужащих, захваченных в плен в Курской области, однотипна, сформулирована под копирку, уголовные дела поставлены на поток и расследуются очень быстро (см. например, 1, 2, 3, 4). Обычно уголовные дела в России по тяжким и особо тяжким преступлениям расследуются не менее года. В данном случае — даже если предположить, что дело было возбуждено сразу после взятия его фигурантов в плен 15 августа 2024 года, — дело было расследовано за 2,5 месяца. Это рекордные сроки, за которые российские следственные органы не в состоянии, как мы считаем, собрать доказательственную базу преступления и подготовить обоснованное обвинительное заключение, тем более учитывая указанные выше ограничения, накладываемые III Женевской конвенцией.

Исходя из изложенного, мы считаем крайне сомнительным, что рассматриваемые обвинения в совершении преступлений в отношении мирного населения подтверждены убедительными доказательствами. Если бы украинские военнослужащие действительно умышленно открывали огонь по гражданским лицам, им бы в таком случае была вменена ст. 356 УК РФ («Применение запрещённых средств и методов ведения войны»).

Однако их обвиняют по статье о теракте, не имеющей в своём составе подобных действий. Также мы полагаем, что если бы факты совершения Панченко и Дмитраковым преступных действий в отношении мирного населения действительно бы имели место и подтверждались достоверными доказательствами, то российские власти не упустили бы возможность публично обнародовать их детали в своих пропагандистских целях.

Тем более нет оснований доверять признанию военнослужащими своей вины на видеокамеру, учитывая широко известные сведения, подтверждённые докладами ООН о практикуемых в отношении украинских военнопленных пытках и унижающем человеческое достоинство обращении в российском плену.

«Суды», подобные суду над Дмитраковым и Панченко, проводятся российскими властями для создания и распространения ложного впечатления о преступном характере действий Украины по реализации её неотъемлемого, предусмотренного ст. 51 Устава ООН права на самооборону от российской агрессии и по защите своей территориальной целостности. Целями уголовного преследования бойцов ВСУ, взятых в плен на международно признанной территории России, является желание российских властей показать россиянам, что полномасштабная агрессивная война является не войной, а «специальной военной операцией», в рамках которой вылазки украинских военных на территорию России являются «терроризмом». Ещё одной целью является желание запугать власти и граждан Украины и тем самым попытаться предотвратить новые атаки ВСУ на территорию РФ. 

Незаконное преследование российскими властями украинских военнослужащих за сам факт участия в военных действиях, грубо нарушающее нормы международного права, приобрело системный характер. Начиная с середины 2023 года в Южном окружном военном суде рассматриваются многочисленные дела, возбуждённые против десятков действующих и бывших украинских военнослужащих. В основном это люди, захваченные на оккупированных территориях. С середины 2023 года продолжается процесс сразу против 18 военнопленных, обвиняемых в участии в батальоне «Айдар», которых наш Проект признал политическими заключёнными. Тот же суд в Ростове-на-Дону рассматривал дело против 24-х пленных бойцов полка «Азов» и его гражданских специалистов (нескольких из них обменяли в рамках обмена военнопленными с Украиной). Их наш Проект признал их политическими заключёнными. Также, например, в наших списках имена Владимира Линника, Владимира Удовики, Натальи Придатченко и Виктории Ткаченко, Сергея Скидана и Дениса Мурыги, Николая Мартынюка, Екатерины Кузьменко, Петра Царевского и Владимира Корсунова, служивших в 24-м отдельном штурмовом батальоне ВСУ. Все эти дела — только небольшая часть процессов над украинскими военнослужащими исключительно за их принадлежность к Вооружённым силам Украины и участие на стороне обороняющегося государства в развязанном Россией военном конфликте.

О неправомерности закрытия судебных заседаний

В настоящее время дела о терроризме и госизмене практически всегда рассматриваются в закрытом режиме, тогда как закон не содержит такого положения.

При этом ст. 123 Конституции РФ гласит: «Разбирательство дел во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом». Подобный подход полностью согласуется с положениями ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, которая закрепляет: «Печать и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или — в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо, — при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия».

Ст. 241 Уголовно-процессуального кодекса РФ ограничивает причины, по которым суд может принять решение о проведении закрытого судебного разбирательства. «Закрытое судебное разбирательство допускается на основании определения или постановления суда в случаях, когда: 1) разбирательство уголовного дела в суде может привести к разглашению государственной или иной охраняемой федеральным законом тайны; 2) рассматриваются уголовные дела о преступлениях, совершённых лицами, не достигшими возраста шестнадцати лет; 3) рассмотрение уголовных дел о преступлениях против половой неприкосновенности <…>; 4) этого требуют интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства».

При этом «в определении или постановлении суда о проведении закрытого разбирательства должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых суд принял данное решение». 

Мы не имеем точной информации, на основании каких обстоятельства было принято постановление суда о проведении судебных заседаний в закрытом режиме, однако мы не видим никакого предусмотренного законом обстоятельства для этого. Это нарушает права подсудимых на справедливое судебное разбирательство.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против военнослужащих Вооружённых сил Украины Ивана Дмитракова и Виталия Панченко являются политически мотивированными, направленными на упрочение и удержания власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы применено к ним в нарушение Женевской конвенции об обращении с военнопленными, права на справедливый суд и иных прав и свобод, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах, а также законами и обычаями ведения войны. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Иванa Дмитраковa и Виталия Панченко политическими заключёнными, требует прекращения их уголовного преследования и соблюдения в их отношении норм международного права. 

Признание людей политзаключёнными не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Как помочь?

Если у вас есть информация о том, в каком СИЗО или исправительной колонии содержатся Виталий Панченко и Иван Дмитраков, сообщите, пожалуйста, в наш Telegram-бот или на почту: [email protected]

Публикации в СМИ:

9 сентября 2024 года, Аргументы и Факты. СК возбудил дело против мародёров «Пятёрочки» в Курской области

21 октября 2024 года, Аргументы и Факты. Двух солдат ВСУ задержали по обвинению в преступлениях в Курской области

12 декабря 2024 года, ТАСС. Двоих участников нападения ВСУ на Курскую область осудили на 14 и 15 лет

13 декабря 2024 года, The Insider. Российский суд вынес первый приговор украинцам, попавшим в плен в Курской области. Двое военных получили 14 и 15 лет лишения свободы

Дата обновления справки: 16.07.2025 г.