Полное описание

Бессарабов Алексей Евгеньевич родился 5 декабря 1976 года в Новгородской области, житель г. Севастополь, гражданин Украины и России, окончил Севастопольский военно-морской институт им. Нахимова и факультет журналистики Киевского государственного университета им. Шевченко, несколько лет служил в разведцентре ВМС Украины, затем был экспертом украинской общественной организации “Центр содействия изучению геополитических проблем и евроатлантического сотрудничества Черноморского региона «Номос»” и зам. главного редактора журнала «Черноморская безопасность» до марта 2014 г. , предприниматель, женат, имеет малолетнего ребёнка. Приговорён к 14 годам колонии строгого режима и штрафу в размере 300 тыс. руб. по ч. 1 ст. 30, п. а) ч. 2 ст. 281 УК РФ («Приготовление к диверсии в составе организованной группы»), ч. 3 ст. 222.1 («Незаконное приобретение, хранение взрывчатых веществ или устройств, совершённое организованной группой») УК РФ. Под стражей с 9 ноября 2016 года.

Дудка Владимир Михайлович родился 30 сентября 1964 года в г. Сумы УССР, житель Севастополя, гражданин Украины и России, окончил факультет радиоразведки Калининградского высшего военно-морского училища, служил офицером в военно-морском флоте СССР, а затем Украины в Крыму. С 2011 г. работал инженером по технике безопасности в отряде разминирования мест сражений Второй мировой войны МЧС Украины, с 2014 г. в МЧС РФ. Разведён. Приговорён к 14 годам колонии строгого режима и штрафу в размере 350 тыс. руб. по ч. 1 ст. 30, п. а) ч. 2 ст. 281 («Приготовление к диверсии в составе организованной группы»), ч. 3 ст. 222.1 («Незаконное приобретение, хранение взрывчатых веществ или устройств, совершённое организованной группой») УК РФ. Под стражей с 9 ноября 2016 года.

Штыбликов Дмитрий Анатольевич родился 8 ноября 1970 года в Чите, гражданин Украины и России, житель Севастополя, окончил Киевское высшее общевойсковое командное училище по специальности «командир разведподразделения» и военно-дипломатический институт при Национальной академии обороны Украины — «магистр военного управления в международных отношениях», служил командиром разведподразделений военно-морских сил (ВМС) Украины в Крыму, с 2003 года руководитель международных программ украинской общественной организации “Центр содействия изучению геополитических проблем и евроатлантического сотрудничества черноморского региона «Номос»” до марта 2014 г., зам. главного редактора журнала «Черноморская безопасность», после аннексии Крыма работал в структурах Минобороны РФ гражданским специалистом, женат. Приговорён к 5 годам колонии строгого режима и штрафу в 200 тысяч рублей по ч. 1 ст. 30, п. а) ч. 2 ст. 281 («Приготовление к диверсии в составе организованной группы»), ч. 3 ст. 222 («Незаконное приобретение, хранение оружия, боеприпасов, совершённое организованной группой»), ч. 3 ст. 222.1 («Незаконное приобретение, хранение взрывчатых веществ или устройств, совершённое организованной группой») УК РФ. Под стражей с 9 ноября 2016 года.

Описание дела

Обвиняемые, действуя организованной группой в Севастополе, говорится в приговорах, в целях подрыва обороноспособности и экономической безопасности РФ, приискали взрывчатые вещества, самодельные взрывные устройства (СВУ) и иные средства совершения преступления, намереваясь не позднее 10 ноября 2016 года совершить взрывы и иные диверсионные действия на объектах: «Башня радиотелевизионного передающего центра Республики Крым», «Мобильная газотурбинная электростанция», «Склад горюче-смазочных материалов» на территории в/ч 62709 (482 мастерская снабжения горючим Черноморского флота (ЧФ) РФ), «Мачта радиоантенны», обеспечивающая связь для объектов ЧФ.

Группу, по утверждению ФСБ, создал в мае 2016 года сотрудник украинской военной разведки Сергей Швиденко, находившийся на территории Украины за пределами Крыма. Он же стал её руководителем. Командиром диверсантов в Севастополе Швиденко якобы назначил Дмитрия Штыбликова, который, в свою очередь, как говорится в обвинительном заключении, пригласил и включил в состав группы своих друзей и бывших коллег Алексея Бессарабова и Владимира Дудку. Также в группу вошли неустановленные следствием лица.

Дудка и Бессарабов якобы отвечали за обеспечение боеприпасами и взрывными устройствами и за их установку на объектах.

По просьбе неустановленных следствием соучастников преступления житель Крыма Орлов (псевдоним) купил три смартфона, которые 20 сентября 2016 года привёз к автовокзалу Симферополя, где Д. Штыбликов забрал их из багажника автомобиля Орлова, гласит обвинение.

По данным следствия, Орлов был вынужден выполнять подобные поручения разведчиков Минобороны Украины, т. к. опасался возникновения проблем у родственников в этой стране.

После этого, Дмитрий Штыбликов, согласно его показаниям, приобрёл в Севастополе (при неустановленных следствием обстоятельствах) три сим-карты, зарегистрированные на несуществующих лиц. Две из них не позднее 15 октября 2016 года он якобы вместе с двумя вышеуказанными смартфонами «Самсунг» передал Владимиру Дудке и Алексею Бессарабову, о чём уведомил С. Швиденко.

20 октября 2016 года Орлов подал в Управление ФСБ России по Крыму и Севастополю заявление, в котором сообщил известные ему обстоятельства вышеуказанных событий.

Немногим ранее УФСБ якобы выявило связь между Дмитрием Штыбликовым и Главным управлением разведки Министерства обороны Украины (ГУР МОУ).

В ходе проверки ФСБ, по её данным, было установлено, что переданные Штыбликову телефоны активны. На основании судебных санкций ФСБ получила переписку между Д. Штыбликовым, В. Дудкой и А. Бессарабовым по этим телефонным номерам. Из неё сыщикам госбезопасности, по их утверждению, стало известно о тайнике в садовом товариществе (СТ) «Тополёк» в Севастополе, предположительно со взрывчатыми веществами или СВУ, которые подозреваемые собираются использовать для диверсий в городе 4 либо 10 ноября, и о том, что руководство группой осуществляет украинская военная разведка.

Неустановленные участники данной организованной группы, как указывает следствие, неустановленным способом при неустановленных обстоятельствах, не позднее 22 октября 2016 года оборудовали тайник в районе садового товарищества в Севастополе, в котором разместили несколько СВУ.

29 октября 2016 года в 23:23 Дудка с Бессарабовым, по данным ФСБ, прибыли к месту тайника в СТ «Тополёк» и убедились в наличии находившихся в нём самодельных взрывных устройств.

1 ноября 2016 года тайник «обнаружен» ФСБ, боеприпасы и взрывные устройства изъяты.

2 ноября 2016 года сотрудники ФСБ разместили в указанном тайнике муляжи СВУ, оборудовав подходы к нему видеокамерами. Однако, по их словам, со 2 ноября Д. Штыбликов, В. Дудка и А. Бессарабов прекратили общаться на тему, связанную с тайником и взрывными устройствами. При этом, уверяет Служба, у неё были основания предполагать наличие у подозреваемых иных средств совершения диверсии.

9 ноября 2016 года подозреваемые были задержаны. 10 ноября судья Ленинского райсуда Севастополя Андрей Петрович Грачёв избрал им меру пресечения в виде содержания под стражей на два месяца, которая неоднократно продлевалась.

14 ноября 2016 года российские телеканалы опубликовали видеоролики ФСБ, на которых Дмитрий Штыбликов и Алексей Бессарабов признались, что являются действующими офицерами Главного управления разведки (ГУР) Минобороны Украины. Штыбликов также сообщил на видео, что проводил в Крыму разведывательную работу и «подбор объектов для совершения диверсий». Владимир Дудка также дал подобные признательные видеопоказания.

Дмитрий Штыбликов признал вину. В соответствии с ч. 2 ст. 218 УПК РФ он дал согласие на постановление приговора без проведения судебного разбирательства в «особом порядке». 16 ноября 2017 года военный аналитик осуждён Севастопольским горсудом под председательством судьи Геннадия Владимировича Никитина на 5 лет колонии строгого режима.

Бессарабов и Дудка вину не признают полностью. 4 апреля 2019 года Севастопольский городской суд приговорил Алексея Бессарабова и Владимира Дудку к 14 годам колонии строгого режима и штрафам в 300 тыс. руб. и 350 тыс. руб. соответственно по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 30, п. а) ч. 2 ст. 281 («Приготовление к диверсии в составе организованной группы»), ч. 3. ст. 222.1 («Незаконное хранение самодельных взрывных устройств в составе организованной группы») УК РФ.

По заявлениям украинских властей, задержанные не имеют отношения к военной разведке Минобороны Украины, уволились с военной службы в запас задолго до оккупации Крыма Россией.

Следствие вели старший следователь по особо важным делам СО УФСБ по РК и г. Севастополю С.В. Кулаков (вёл также дело политзаключённого Владимира Присича), следователь А.Н. Сердюк.

Основания признания политзаключёнными

Как и в делах других крымских «диверсантов», в данном деле зафиксированы серьёзные нарушения прав обвиняемых. В первые дни после задержания, когда все трое дали признательные показания, к ним не были допущены адвокаты по соглашению, нанятые родственниками. Место содержания арестованных скрывалось.

«Четыре дня следователи ФСБ (как минимум Кулаков С. В. и Сердюк А. Н.) достоверно знают о наличии адвоката по соглашению у Дмитрия Штыбликова, но игнорируют и не допускают меня к делу и подзащитному. Вчера же вечером узнаём, что Владимир Дудка отказался от хорошего принципиального адвоката и ему назначили другого, после чего Дудка дал признательные видеопоказания», — написал 15 ноября 2016 года на своей странице в Фейсбуке адвокат Александр Попков.

«Вчера мы целый день безуспешно потратили на поиски арестованного Дмитрия Штыбликова. Его и товарищей якобы нет в СИЗО и ФСБ Симферополя, в ФСБ Севастополя, ИВС Бахчисарая. Чекисты дотошно проверяют мои документы, черкают в блокнотики, а потом жонглируют канцеляризмами, скрывая за пеленой казёнщины любую информацию о деле, задержанных и следователях и противодействуя доступу адвокатов в дело. Всё ровно так же как по делам Сенцова-Кольченко и Панова-Захтея: заплечных дел мастерам можно выбивать любые показания, дорисовывать всевозможные фантазии и «закреплять» их», — писал Попков.

Сын Владимира Дудки Илья Каверников рассказал ПЦ «Мемориал», что его отца задержали утром возле своего дома, когда он шёл в поликлинику по поводу обострившейся язвы: «Его насильно посадили в машину. Были проведены забор слюны и соскоб эпителия без протокола и без присутствия адвоката. Далее отца привезли к нему в квартиру и стали проводить обыск. Через короткое время был «обнаружен» телефон, не принадлежащий отцу и которого до этого в квартире никогда не было, о чём папа сразу заявил. После нахождения телефона обыск прекратили, не осмотрев ни кухню, ни ванную комнату. Уходя из квартиры, сотрудники ФСБ унесли с собой банку-пепельницу с окурками сигарет, принадлежащую отцу, сказав, что выбросят мусор».

«10 ноября 2016 года… из ИВС в суд, а также обратно меня везли в наручниках в согнутом состоянии и с натянутой курткой на голову. В общей сложности в таком положении я находился около пяти часов. На обратном пути сотрудники ФСБ остановили машину, завязали глаза мне тряпкой и сверху замотали скотчем. В дальнейшем я услышал, что я не тот и мне развязали глаза обратно и снова натянули куртку на голову и отвезли в Бахчисарайский ИВС», — описывал Владимир Дудка происходившее в своём «Заявлении о совершённом преступлении» в Военное следственное управление СКР по Черноморскому флоту.

«12 ноября 2016 года… меня забрали на микроавтобусе сотрудники ФСБ. — рассказал в этом заявлении Дудка. — Сразу же завязали глаза тряпкой и привезли в УФСБ (г. Симферополь), при этом я всё время находился в наручниках. По дороге из ИВС г. Бахчисарая до управления ФСБ микроавтобус съехал с дороги, остановился, сотрудники затянули мне повязку на глазах покрепче, перемотали голову скотчем, присоединили что-то к указательным пальцам рук… После этого я почувствовал разряды электричества, от которых я испытывал сильную физическую боль, страдания, страх, тревогу. У меня начались перебои в работе сердца. Я начал кричать, задыхаться. У меня дергались руки, их перемотали скотчем. Это продолжалось около часа. При этом от меня требовали признательных показаний, высказывая угрозы убийством в мой адрес, а также угрозы в адрес моих родных и близких людей. Я ничего не понимал, поскольку испытывал сильнейшую боль и кричал, т. к. разряд электричества увеличивался. Чтобы я не кричал, они заткнули мне кляп в рот. Условием прекращения пыток должны были быть мои показания следователю. При этом мне было сказано, что если показания не понравятся следователю, то они будут везти меня обратно и всё это повторится. После этого меня привезли в УФСБ, дали лист бумаги с текстом и потребовали выучить всё наизусть и пересказать на видеокамеру, что я и вынужден был сделать». В возбуждении уголовного дела по этому заявлению было отказано.

«Судя по измождённому и болезненному виду моего отца, несвойственной ему дикции на видео «признания», продемонстрированного федеральными каналами во главе с TК «Россия», у меня есть все основания считать, что к отцу применяется психологическое и, возможно, физическое воздействия», — заявил осенью 2016 года «Мемориалу» Илья Каверников.

После избрания судом Владимиру Дудке меры пресечения в виде содержания под стражей, ожидалось, что он будет содержаться под стражей в ИВС Севастополя или СИЗО Симферополя. «Более недели я не мог найти его ни в указанных местах, ни в ИВС г. Бахчисарая, куда также приезжал в надежде узнать что-либо об отце, — сообщил Каверников. — Восемь дней мой отец находился неизвестно где без еды, средств гигиены, теплой одежды и 14 дней — без необходимых ему медикаментов и медицинской помощи».

Адвокат Дудки по соглашению Оксана Железняк смогла найти и посетить подзащитного в ИВС Бахчисарая 14 ноября 2016 года, на шестой день после задержания. Разговор адвоката с клиентом смог продлиться 17 минут, поскольку его «увозили из здания ИВС Бахчисарая без объяснения причин». В ходе общения с адвокатом Владимир Дудка полностью отрицал свою причастность к преступлению, а признательные показания ранее, по его словам, дал под принуждением в присутствии адвоката по назначению Оксаны Акуленко. Дудка рассказал тогда, что его вынуждают отказаться от адвоката, приглашённого сыном.

По данным сына, от первого государственного защитника по назначению Ваграма Широяна Владимир Дудка отказался на третий день после задержания. После этого, назначили Оксану Акуленко, которой, по сведениям Ильи Каверникова, не было в списке дежурных адвокатов в тот день и которая, как он полагает, была вызвана сотрудниками ФСБ по телефонному звонку. 12 ноября 2016 года был проведён допрос с её участием, на котором Дудка дал показания против себя. При этом адвокат Оксана Железняк, с которой сын подписал соглашение, не была уведомлена следователем о допросе.

17 ноября 2017 года адвокат Оксана Акуленко была задержана по обвинению в передаче взятки российским силовикам. «О сотрудничестве с ФСБ она говорить не стеснялась», – написал журналист Радио «Свобода» Антон Наумлюк, работающий в Крыму. Оксана Акуленко также являлась защитником по назначению другого крымского «диверсанта» — Андрея Захтея.

На видеозаписи обыска, кадры которой были показаны по российскому телевидению, у Дмитрия Штыбликова дома и в гараже видны оружие, военная амуниция, на стене висит сувенирная «визитка Дмитрия Яроша». Однако, оказалось, что большая часть оружия — автоматы и пистолеты для страйкбола, которым увлекался Штыбликов.

Вместе с Дмитрием Штыбликовым была задержана его жена Елена, которую сотрудники ФСБ допрашивали до вечера. Елена Штыбликова сообщала, что по характеру вопросов у неё сложилось впечатление, что её хотят привлечь к делу в качестве соучастника — женщину спрашивали, где она была в определённые дни, почему каждый день ставила автомобиль на определённом месте, что говорила по телефону во время звонка в определённое время. Тем не менее, Елену отпустили, в деле она не фигурирует. Однако родные и коллеги Штыбликова по общественной организации «Номос» полагают, что он мог дать признательные показания под угрозой обвинения супруги.

Информации от адвоката Армана Петросяна, который представлял интересы Штыбликова по назначению, не поступало, с родственниками, по данным «Медиазоны», защитник не общался. «К нам приставлен специфический адвокат», — сказал в комментарии для Крым.Реалии брат осуждённого Алексей Штыбликов. Адвокаты по соглашению не смогли попасть к Дмитрию: долгое время следствие фактически прятало его в ИВС Бахчисарая. Когда адвокат Международной правозащитной группы «Агора» Александр Попков, заключивший договор с родными Штыбликова, попытался добиться встречи с заключённым, сотрудник ИВС показал ему записку, где рукой Дмитрия написан отказ от его услуг.

Согласно материалам уголовного дела, с середины октября по день ареста у обвиняемых прослушивались телефоны, зарегистрированные непосредственно на них. Однако на протяжении этого периода времени в их разговорах не было выявлено каких-либо слов, свидетельствующих о подготовке к совершению диверсионных актов.

По версии следствия, у всех троих задержанных также были изъяты мобильные телефоны «Самсунг» (Samsung) с установленным на них мессенджером «Вайбер» (Viber) для связи между собой в ходе подготовки и проведения диверсии. Дмитрий Штыбликов подписал показания, в которых говорится, что он приобрёл три сим-карты со «стартовыми пакетами». В своих показаниях на предварительном следствии и в суде Штыбликов сообщил, что покупал их по одной в торговых точках, где соглашались продать без предъявления паспорта.

В деле содержится детализация соединений вышеуказанных трёх номеров. С 12 сентября 2016 года они находились в районе базовой станции сотовой связи, расположенной на ул. Набережной г. Анапы Краснодарского края. 20 сентября 2016 все три номера оказались у другой станции, размещённой на ул. Некрасова того же города. При этом на них поступали сообщения от различных абонентов, данные которых следствием не устанавливались, как и не устанавливалось, как «подержанные» сим-карты вместе попали в Севастополь, где после 20 сентября их якобы купил Дмитрий Штыбликов.

Защита в апелляционных жалобах обращает внимание на то, что указанные станции сотовой связи находятся недалеко от анапского отдела УФСБ, расположенного по адресу ул. Кирова, 37, (910 метров и 1,8 км), предполагая, что сим-карты оттуда поступили севастопольским коллегам, которые подбросили их обвиняемым.

Версия следствия, что Штыбликов купил в трёх разных точках Севастополя сим-карты, находившиеся незадолго до этого в пределах действия одной базовой станции сотовой связи в другом регионе, представляется неправдоподобной.

Телефоны с сим-картами, которые официально принадлежали В. Дудке и А. Бессарабову и которыми они постоянно пользовались, и телефоны, которые, по утверждению осуждённых, были им подброшены, согласно детализации соединений в уголовном деле, никогда не находились в пределах действия одной базовой станции, ни в момент их передвижения по Севастополю, ни в момент их нахождения дома.

Следствием не представлены аудиозаписи телефонных разговоров обвиняемых, только текстовые сообщения в программе Вайбер с использованием телефонов и сим-карт, якобы переданных им Штыбликовым. Алексей Бессарабов и Владимир Дудка заявляют, что такая переписка ими не велась, а была сфабрикована и «обнаружена» в подброшенных им телефонах. Учитывая вышеизложенные данные, мы считаем позицию осуждённых заслуживающей доверия.

В деле содержится справка ФСБ с анализом включения номеров подброшенных В. М. Дудке и А. Е. Бессарабову, по их утверждению, телефонов, содержащая схемы передвижения с привязкой к местам жительства обвиняемых и месту расположения «тайника» в СТ «Тополёк».

В приговоре суд ссылается на вышеуказанную справку, как на доказательство виновности Владимира Дудки и Алексея Бессарабова, указывая: «Из справки о местонахождении телефонных абонентов видно, что 29.10.2016 Дудка и Бессарабов находились в районе базовой станции, в зону обслуживания которой попадает район местонахождения тайника».

Однако, например, при сравнении данных этой справки с детализацией телефонных соединений по номеру, приписываемому следствием В. Дудке, обнаруживается противоречие.

Так, 29.10.2016 г. с 23 часов 46 по 30.10.2016 года до 00 часов 00 минут телефон с этим номером отмечается в зоне действия базовой станции на ул. Лоцманской, а не на ул. Лебедя, и не на Каштановой, в зону действия которой подпадает место нахождения «тайника», как указано в справке ФСБ.

30.10.2016 г. в 00 часов 13 минут телефон также не отмечается в зоне действия станции на ул. Лебедя, в зону которой попадают «тайник» и пути к нему, а всё также неизменно до 00 часов 44 минут отмечается в зоне действия станции на Лоцманской.

Таким образом, мы видим, что справка, представленная ФСБ в суд в качестве одного из важнейших доказательств вины подсудимых, была сфабрикована и содержит ложные данные.

Почти сразу после задержания 9 ноября 2016 года у Владимира Дудки, по его словам, в микроавтобусе оперативным сотрудником тампоном были взяты образцы буккального эпителия из ротовой полости. Сделано это было без документального оформления, на что он тогда же, в ноябре 2016 года, указывал в своих жалобах, в частности, в Следственный комитет. Впоследствии следователем было произведено отобрание образцов уже в соответствии с УПК РФ. Именно эти образцы и были направлены на экспертизу в качестве сравнительного биологического материала. Сам Дудка считает, что отобранный у него эпителий был в дальнейшем нанесён на предметы (телефон, карта, фонарик), которые были «обнаружены» при обыске по его месту жительства и в «тайнике» в СТ «Тополёк». По его словам, исключительно в связи с этим биологической экспертизой были обнаружены его следы на указанных предметах.

По данным близких Алексея Бессарабова, те же действия сотрудники ФСБ проделали и в его отношении, таким же образом без процессуального оформления отобрав у него образцы ДНК, которые затем были «обнаружены» на ряде изъятых предметов.

На карте Севастополя, на которой Дудка якобы сделал отметки мест диверсий, согласно экспертизе, биологические следы В. М. Дудки обнаружены лишь на оборотной стороне. Также, исследованы отпечатки пальцев на этой карте – они принадлежат троим неизвестным людям. «Как же он пользовался этой картой, ставил отметки?», — спрашивает адвокат осуждённого.

Кроме того, установление вида биологических следов экспертом института криминалистики ФСБ, не проводилось ввиду ограниченного количества материала для проведения молекулярно-генетических исследований, при этом в нужном количестве материал экспертом запрошен не был. Сторона защиты убеждена, что «в случае установления вида биологических следов, экспертами было бы установлено, что это слюна (отобранная у В. М. Дудки не процессуальным путём и нанесенная в дальнейшем на предметы), а не его потожировые выделения», как это было бы, если бы он действительно прикасался руками к вышеуказанным предметам.

Согласно показаниям оперуполномоченного, якобы осуществлявшего 29 октября 2016 года слежку за тем, как Бессарабов и Дудка ходили проверить содержимое «тайника», фото- и видеосъёмку он не вёл ввиду «объективных» причин, которые выразились в тёмном времени суток. Кроме того, стоит отметить, что ранее, осуществляя слежку за Бессарабовым, оперативник фиксировал все предметы, находящиеся при нём. Вместе с тем, ни о каких предметах при Бессарабове и Дудке при следовании в СТ «Тополёк» речи не идёт. «Откуда тогда в тайнике взялся фонарик с биологическими следами В. М. Дудки и рюкзак с биологическими следами А. Е. Бессарабова, если они всего один раз там были?», — замечает защитник.

По данным ФСБ, Алексей Бессарабов и Владимир Дудка вышли из своих жилищ в 23:22, встретились возле дома № 12 на ул. Генерала Лебедя с Владимиром Дудкой и уже в 23:25 наблюдение было приостановлено, т. к. «объекты» удалились в сторону дачных участков.

«Данные обстоятельства не могли произойти таким образом, ввиду чего ни фото- ни видео-фиксация и не проводились. От места жительства А. Е. Бессарабова до дома 12 по ул. Генерала Лебедя 830 метров идти пешком, а от места жительства В. М. Дудки до этого же дома – 1 км 100 метров пешком, за две минуты это расстояние преодолеть невозможно», — заявляет защита. По её утверждению, данные этого ОРМ сфабрикованы и визита к «тайнику» осуждённые не осуществляли.

Относительно ещё одного «доказательства», положенного в основу обвинительного приговора лишь в части, выгодной ФСБ, – показаний свидетеля Штыбликова Д. А. следует отметить следующее.

Уголовное дело в отношении Д. А. Штыбликова было выделено в отдельное производство ввиду заключения им досудебного соглашения, по приговору суда к нему были применены положения ст. 64 УК РФ и назначено наказание ниже, чем предусмотрено законом. Весьма вероятно, что по этим причинам, а также в результате предполагаемого применения пыток, он на предварительном следствии подписал все обвинения, в том числе в части причастности к преступлению В. М. Дудки и А. Е. Бессарабова.

Вместе с тем, Дмитрий Штыбликов в ходе его допроса в судебном заседании не подтвердил свои показания, данные на предварительном следствии, и версию следствия, изложенную в обвинительном заключении.

Так, Штыбликов сообщил, что Владимир Дудка никакого отношения к ГУР МО Украины не имеет, какого-либо вознаграждения он ему никогда не обещал, и что, по его замыслу, Дудке отводилась роль обеспечения его, Штыбликова, алиби. Кроме того, он пояснил, что В. М. Дудка согласился ему помочь только исходя из своих патриотических убеждений в отношении Украины.

Что касается диверсионных актов, то Д. А. Штыбликов пояснил, что объект был выбран им только один – мачта радиоантенны. Взрыв он собирался делать самостоятельно, В. М. Дудку к этому не привлекал бы, расчёты и дополнительное оборудование он сделал бы сам, СВУ на объект доставил бы тоже сам на общественном транспорте. Другие объекты, указанные в обвинительном заключении, ни он, ни В. М. Дудка с А. Е. Бессарабовым подрывать не собирались и никаких средств у них для этого не имелось.

При этом, согласно данным на предварительном следствии показаниям, Дмитрий Штыбликов провёл рекогносцировку на антенном поле, а в суде сообщил, что никакой рекогносцировки он не проводил за неимением времени, но был уверен, что поле не охраняется и к нему имеется свободный доступ. Данные показания противоречат показаниям сотрудника Черноморского флота, который в суде сообщил, что антенное поле охраняется командой вневедомственной охраны, она вооружена, на территории имеется 3 поста и ограждение из колючей проволоки. При этом, ни о каких попытках сторонних лиц проникнуть на охраняемую территорию антенного поля он не знал, утверждал, что таких фактов не было.

Вместе с тем, данный свидетель пояснил, что в мирное время нет никакого смысла подрывать антенну, это не повлечёт никаких негативных последствий для города. От повреждения одной антенны все антенное поле не будет выведено из строя и на жизнедеятельность населения это абсолютно никак не повлияет.

Свидетелями, выступавшими «понятыми», И. В. Бас и А. В. Смигуновым, осенью 2018 года в суде были даны показания, что они не ездили в Севастополь на закладку в тайник в СТ «Тополёк» муляжей, однако, при этом они были внесены в акт и расписались, фактически не совершая тех действий, что отражены в акте. Таким образом, эти материалы оперативно-разыскных мероприятий были сфальсифицированы ФСБ.

Доводы сотрудников ФСБ о том, что взять преступников с поличным они не смогли потому, что подозревали наличие у них дополнительных взрывных устройств, представляются неправдоподобными, т. к. даже при условии тотальной слежки (наружное наблюдение за каждым, прослушка всех их телефонов и перлюстрация электронной переписки) за подозреваемыми, отсутствуют какие-либо свидетельства наличия таких устройств. Представляется странным, что подозреваемых решили арестовать по одиночке в своих квартирах по сути за несколько часов до того, как они, по версии следствия, собирались начать преступные действия. Такие действия ФСБ минимизировали возможности убедительного доказательства предполагаемой вины подозреваемых.

Представляется, что, если бы фабула обвинения была реальной, ФСБ подождала бы ещё несколько часов, при необходимости усилив контроль за подозреваемыми, и арестовала бы их при визите в тайник с взрывными устройствами или при минировании объектов.

Также, стоит отметить, что вербовка угрозами военной разведкой Минобороны Украины жителя Крыма под псевдонимом Орлов и бесплатное выполнение им заданий этой разведки, представляются неправдоподобными. Непонятно, для чего спецслужбе прибегать к услугам столь ненадёжного исполнителя, который может в любой момент обратиться за помощью в правоохранительные органы (что он якобы и сделал).

По утверждению Михаила Гончара, одного из руководителей центра «Номос», в котором работали до захвата Крыма Россией Дмитрий Штыбликов и Алексей Бессарабов, «Номос» был «заточен на продвижение идей вступления Украины (вместе с Крымом) в НАТО и вообще евроатлантического развития пути для Украины». По его мнению, задержание военных аналитиков Центра могло быть связано с их профессиональной деятельностью, в частности с докладами на военную тему. Заказчиками исследований «Номоса» были, в том числе, Европейская комиссия и фонд «Возрождение» (фонд Сороса).

Родственники обвиняемых, их коллеги, власти и общественные организации Украины, заявляют, что дело сфабриковано. По их мнению, признания обвиняемые дали под пытками или шантажом. Украинские правозащитники называют Штыбликова, Дудку и Бессарабова политзаключёнными.

Стоит отметить, что данное уголовное дело вёл следователь С. Кулаков, которого Правозащитный центр «Мемориал» считает виновным в фабрикации дела политзаключённого Владимира Присича.

Другие дела «крымских диверсантов», которые велись подобным же образом, также дают основания подозревать, что они были сфабрикованы. Похожие видеопризнания с участием Евгения Панова, Андрея Захтея, Редвана Сулейманова, Владимира Присича были тремя месяцами ранее, в августе 2016 года, показаны по федеральным российским телеканалам. «Первый канал» 21 ноября 2016 года показал сюжет, в котором утверждалось, что офицеры запаса украинской армии Алексей Стогний и Глеб Шаблий работали на украинскую военную разведку, «выдавая себя за предпринимателей» — их причисляли к группе Штыбликова.

Однако в приговорах Присичу и Сулейманову связь с обвиняемыми в диверсиях Пановым и Захтеем отсутствует, как и в приговорах Стогнию и Шаблию связь с «группой Штыбликова». Владимир Присич, несмотря на подобные видеопризнания, был обвинён только в хранении наркотиков; Редван Сулейманов вместо настоящей диверсии осуждён за ложное сообщение об акте терроризма; Глеб Шаблий обвинён в незаконном изготовлении и перевозке взрывчатых веществ; Алексей Стогний осуждён за хранение оружия. Это может означать, что первоначальные показания, задержанные дали под пытками и (или) другими видами давления, а позднее ФСБ не смогло подтвердить их «доказательной базой» и обвинение в диверсиях рассыпалось.

По мнению руководителя Крымской правозащитной группы Ольги Скрипник, дело Штыбликова-Дудки-Бессарабова сфабриковано и использовалось в политических целях и для агрессивной антиукраинской пропаганды: «Российская пропаганда таким образом распространяет среди людей мнение, что в Крыму якобы организованно действуют украинские диверсанты. На самом деле, это грубо сфабрикованные уголовные дела, которые расследуются с применением пыток и другими тяжкими нарушениями прав человека».

Обвинения в терроризме в адрес Украины, сделанные сразу после громкого задержания первых «крымских диверсантов» в августе 2016 года, прозвучали из уст Президента РФ. В своём заявлении, Путин назвал бессмысленной после этого встречу об урегулировании ситуации на Востоке Украины в «нормандском формате» в Китае на полях саммита «большой двадцатки».

Таким образом, обстоятельства дела позволяют полагать, что уголовное дело в отношении Алексея Бессарабова, Владимира Дудки и Дмитрия Штыбликова политически мотивированно, сфабриковано субъектами власти с целью упрочения властных полномочий. Однако, в связи с отсутствием доступа к данным уголовного дела Дмитрия Штыбликова и учитывая признание им вины, на данном этапе мы не можем полноценно проанализировать обвинения в его адрес.

Мы считаем, что лишение свободы Алексея Бессарабова и Владимира Дудки, было применено исключительно по признакам принадлежности к определённой профессии (бывшие военнослужащие ВСУ), наличия устойчивой связи с иностранным государством, гражданства, основано на пытках и фальсификации доказательств вменяемого преступления при отсутствии его события, в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией России, Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Правозащитный центр «Мемориал», согласно международному Руководству по определению понятия «политический заключённый», считает Алексея Бессарабова и Владимира Дудку политическими заключёнными и требует немедленно их освободить.

Признание людей политзаключёнными не означает ни согласия ПЦ «Мемориал» с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Самое тяжёлое материальное положение у семьи Алексея Бессарабова: его малолетний ребёнок болен с рождения, нужны постоянные консультации у невропатолога и медикаментозная поддержка.

По данным коллег осуждённых, все трое уволились в своё время с военной службы по состоянию здоровья.

Дмитрий Штыбликов получил ранение из-за случайно разорвавшегося снаряда.

У Алексея Бессарабова язва желудка.

У Владимира Дудки: язва 12-перстной кишки, частые сердечные и головные боли, хронический простатит. Нуждается в постоянном медицинском наблюдении и помощи.

Как помочь

Счета для помощи:

Пожертвования Владимиру Дудке можно перечислять на счёт его сына Каверникова Ильи Владимировича: № 40817 81004 20400 10623 в банке РНКБ в Крыму.

Пожертвования Алексею Бессарабову и его семье на счёт (карта) его матери Нины Васильевны Бессарабовой: 2200020103140200 в банке РНКБ в Крыму.

Ссылки на публикации в СМИ

Крым.Реалии. Виктория Веселова. Крымские «диверсанты» год спустя: крах легенды ФСБ // http://ru.krymr.com/a/28643363.html

Медиазона. Егор Сковорода, Антон Наумлюк. «Крымские диверсанты» год спустя. Как расследуется дело о несостоявшихся терактах на полуострове и что стало с его фигурантами // http://zona.media/article/2017/07/11/crimea

Крымская правозащитная группа. Дело «украинских диверсантов» — инструмент Кремля в информационной войне против Украины // http://crimeahrg.org/delo-ukrainskih-diversantov-instrument-kremlya-v-informatsionnoy-voyne-protiv-ukrainyi

Крым.Реалии. Антон Наумлюк. Под давлением люди могут что угодно подписывать» – адвокат «крымских диверсантов» // http://ru.krymr.com/a/28118869.html

Крымская правозащитная группа. Дела о диверсантах и терроризме помогают укреплять местные силовые структуры и держать людей в страхе, — Скрипник // http://crimeahrg.org/dela-o-diversantah-i-terrorizme-pomogayut-ukreplyat-mestnyie-silovyie-strukturyi-i-derzhat-lyudey-v-strahe-skripnik

Дата обновления справки: 14.01.2021 г.