«Их действия не были криминальными». Адвокат Каринна Москаленко – о том, почему фигуранты «Болотного дела» выигрывают в ЕСПЧ

Многотысячный митинг протеста на Болотной площади 6 мая 2012 года вылился в столкновения с полицией. Организаторы и участники митинга уверены, что это была провокация властей, которые неожиданно сузили проход для колонны. Было задержано около четырехсот демонстрантов. По состоянию на сегодня 13 человек получили реальные сроки, одному из фигурантов – Михаилу Косенко – назначено принудительное лечение в специальной психиатрической больнице. Всего уголовные дела возбуждены в отношении более 30 человек.

В начале октября стало известно, что дело Гаскарова получило приоритет в Страсбургском суде. Ранее Европейский суд по правам человека удовлетворил иск другого узника Болотного дела – Ярослава Белоусова – и обязал Россию выплатить ему компенсацию в 12,5 тысяч евро. Суд признал, что в отношении Белоусова были нарушены четыре пунка Европейской конвенции о правах человека, в том числе на свободу митингов и шествий и на справедливое судебное разбирательство.

В студии Настоящего Времени адвокат Каринна Москаленко, один из лучших в России специалистов по юридическому сопровождению дел в Европейском суде по правам человека, объясняет, что ЕСПЧ может сделать для осужденных по «Болотному делу» и другим приговорам, связанным с митингами в России.

****

Тимур Олевский: Ваш коллега Алексей Чиков, председатель международной «Агоры», написал следующее: «Сами подумайте, разве в «Болотном деле» важны какие-то 12,5 тысяч евро? Главное – признание всего уголовного процесса фуфлом», – пояснил Чиков у себя в микроблоге. Ярослав Белорусов и его признание в ЕСПЧ – это признание всего дела фуфлом?

Каринна Москаленко: «Болотным делом» уже создан очень важный прецедент, опираясь на который, мы, еще начиная с дела «Каспаров и другие против России», говорим о том, что государство не имеет право криминализовать некриминальные действия, связанные с выражением мнения или с участием в мирных протестных акциях. Вот это самое важное.

ТО: А если государство и адвокаты по-разному трактуют происходящее? Государство ведь говорит: это массовые беспорядки. Европейский суд по правам человека, если я не ошибаюсь, в этот раз сказал, что на Болотной не было массовых беспорядков.

КМ: Во-первых, он не только в этом случае сказал. Во всех случаях, когда речь идет о мирных, я повторяю, мирных мероприятиях публичного характера, Европейский суд говорит о том, что это и конвенционное право, и конституционное право людей, живущих в этой стране, – выходить на такого рода митинги. Дело в том, что именно неразумное, непропорциональное поведение представителей властей спровоцировало беспорядки. Они сузили площадь, сделали несколько провокационных акций.

ТО: Немало побили людей, надо сказать.

КМ: Начинали они с того, что они направляющую цепочку повели так, что это было своего рода провокацией. Вообще очень многие из наших подзащитных, которые прошли по этому делу, они никогда никем не обвинялись в том, что совершали какие-то насильственные действия. Если были в толпе провокаторы, то надо было применять определенные меры именно к тем, кто что-либо совершал.

ТО: Давайте тогда разложим это решение на два: частое и общее. Очень условно говоря, сами понимаете, я не юрист. Частное – это Ярослав Белоусов. О его судьбе можно сказать, что вы будете добиваться чего? Отмены приговора в России?

КМ: Во-первых, отмена приговора будет правильным средством правовой защиты по любому делу, где Европейский суд признал нарушение права на справедливое судебное разбирательство. Я не говорю о деле Белоусова, потому что я никогда не обсуждаю дела, в которых я лично не принимала участие. Но все дела, по которым в отношении подзащитных Европейский суд сказал, что они – жертвы несправедливого судебного разбирательства, они все должны быть пересмотрены. Это не потому что только Конвенция говорит, и не только потому что надо исполнять Конвенцию или решение Европейского суда. Это потому что российский Уголовно-процессуальный кодекс рассматривает это как обстоятельство, требующее пересмотра дела.

ТО: Будем оптимистами, хотя вроде бы ничто не должно помешать. Наверное, и другие фигуранты «Болотного дела» могут по аналогии с Ярославом Белоусовым защищаться в Европейском суде по правам человека?

КМ: Безусловно. Я представляю интересы нескольких таких заявителей, мы с моим коллегой ведем сейчас осколки, так сказать, «Болотного дела». Самое печальное, что у нас есть еще один арестованный, который содержится в неподобающих условиях. Мы говорим о нарушении права на то, чтобы не подвергаться бесчеловечному обращению. Это вопрос сопутствующий. Основной и принципиальный вопрос – это недопустимость арестов таких людей и недопустимость признания их виновными в совершении криминальных действий, когда их действия не являлись криминальными.

ТО: И вот тут мы подходим к моему третьему вопросу. Может быть, вы на него ответили. Помогите мне разобраться: может ли решение про Ярослава Белоусова в Европейском суде по правам человека привести к тому, что люди, которые в следующий раз придут на такую же акцию, как была на Болотной площади, соберутся вместе и даже сядут на асфальт, не собираясь воевать с полицией, а их там побьют… Может ли быть так, что государство не сможет теперь это назвать массовыми беспорядками и не сможет упрятать людей в тюрьму за то, что они защищались от полицейских? Или все равно сможет, несмотря на это решение?

КМ: Я отвечу вам так, как я это понимаю. Государство не имеет права это сделать. Но в последнее время мы замечаем, что государство делает многое из того, на что не имеет права. Общественная активность людей не может преследоваться властями, полицией, не может пресекаться. Вмешательство в нее допустимо только в точном соответствии с законом, с преследованием законной легитимной цели и должно быть абсолютно необходимым в демократическом обществе. Вот в этом вопросе государство это не доказало ни в «Болотном деле», ни в более ранних делах. Сейчас у нас на коммуникации находится дело Пономарева, дело Кригера, дело Немучинского – тех, кто участвовали в протестных абсолютно мирных акциях. По поводу приговора по делу Навального, люди, которые задерживались по акции 31, по номеру конституционного права.

ТО: Эти акции еще до Болотной площади были популярны в России, каждый месяц, когда есть 31 число, в защиту Конституции. Последний вопрос: Карина Акоповна, скажите, сколько времени, на ваш взгляд, обычно проходит от приговора до решения ЕСПЧ такого, как сегодня в отношении Белоусова? Сколько человеку ждать?

КМ: Разным людям очень по-разному приходится ждать. Конечно, когда делу дан приоритет, есть основания надеяться на более краткие сроки рассмотрения.

ТО: Три года?

КМ: Два-три года.

ТО: Длинные – 10?

КМ: По-разному. Восемь. Сейчас по так называемому шпиону, физику Валентину Данилову мы до сих пор дождались только решения о приемлемости жалобы. Ждем с нетерпением. Человек уже отбыл свой 11-летний приговор, и он, тем не менее, совсем недавно я с ним встречалась, он сказал: «Раз согласно российскому УПК я имею право на отмену приговора, я буду добиваться полной реабилитации».

Тимур Олевский

Источник: «Настоящее время»