Ингушский общественный деятель признал ошибочными показания, которые дал на следствии по митинговому делу

2 и 3 марта в Ессентуках прошли очередные заседания Кисловодского городского суда по делу лидеров ингушской оппозиции — Ахмеда Барахоева, Мусы Мальсагова, Исмаила Нальгиева, Зарифы Саутиевой, Малсага Ужахова, Багаудина Хаутиева и Бараха Чемурзиева. Им предъявлены обвинения в организации насилия на митинге в Магасе в 2019 году, а также в создании экстремистского сообщества или участии в нём. Всех семерых Правозащитный центр «Мемориал» признал политическими заключёнными. На заседаниях были допрошены засекреченные свидетели и ингушский общественный деятель. 

2 марта по видеоконференцсвязи были допрошены три засекреченных свидетеля обвинения — сотрудники Росгвардии, участвовавшие в попытке разгона митингующих 27 марта 2019 года и признанные потерпевшими по делу. 

Свидетелей не было видно на экране, участники процесса слышали их голоса. Нет гарантий, что они отвечали на вопросы самостоятельно, не заглядывая в бумаги и не получая подсказки. 

Свидетели рассказали, что митингующие оказали сопротивление, бросали в силовиков разные предметы, при этом никто из росгвардейцев серьёзно не пострадал, так как они были экипированы и прикрывались щитами. Телесных повреждений у них зафиксировано не было. 

Свидетель «Вдовин» дал показания, которые отличались от тех, что он давал на следствии. Он заявил, что митингующие были настроены агрессивно, а один пожилой мужчина был организатором митинга. Ранее он об организаторах не упоминал. 

Во второй половине дня суд исследовал письменные материалы (протоколы осмотра гаджетов, изъятых у подсудимых и их родственников при обысках, и др.), которые, по мнению защиты, не содержат сведений, имеющих значение для дела. 

На следующий день по видеоконференцсвязи допросили ещё трёх свидетелей. Данные двоих из них — полицейского, признанного потерпевшим по делу, и политолога, «занимавшегося исследованием общественно-политической ситуации в регионе», — были засекречены. 

Сотрудник полиции, как и его коллеги, ничего не рассказал по существу дела. Он не знал никого из подсудимых, поэтому ничего не мог сказать об их роли в ходе митинга. 

Политолог рассказал, что специально приезжал в Ингушетию, чтобы наблюдать за акцией протеста и присутствовал на митинге 26-27 марта. Свидетель сказал, что подсудимые, в частности, Ахмед Барахоев, Малсаг Ужахов и Барах Чемурзиев, организовывали протест. Он сообщил, что они влияли на общественное мнение, а их выступления на митинге носили экстремистский характер. Защита подвергла сомнению последний вывод: на суде политолог сообщил, что не владеет ингушским языком, а многие выступления на митинге были на ингушском. 

Защита отметила, что показания политолога строились исключительно на его предположениях: он повторял «я так думаю», «мне кажется», «я предполагаю». 

Адвокат Билан Дзугаев, представляющий интересы Зарифы Саутиевой по соглашению с Правозащитным центром «Мемориал», сообщил, что по настоянию защиты на суде были оглашены показания, которые политолог дал на предварительном следствии. Тогда он, например, рассказывал, что некоторые участники митинга, в том числе Ахмед Барахоев, обращались к силовикам и протестующим с просьбой не применять силу и просили участников акции разойтись. 

Ещё один свидетель, известный ингушский общественный деятель, заявил в суде, что у него были разногласия с лидерами протеста на митинге в марте 2019 года, он испытывал к некоторым из них неприязнь, поэтому во время допроса на следствии дал им негативные оценки и сказал, что они, по его мнению, действовали из личных интересов. Тем не менее, заявил общественный деятель в суде, он не считал и не считает подсудимых организаторами или участниками экстремистского сообщества, организаторами насилия. Многие негативные высказывания в их адрес, которые он допустил в ходе допроса на следствии, теперь считает ошибочными.